Спао | страница 9



, – скажет он ей, – это всего лишь ещё одна ступень твоего пути.» – «И твоего», – ответит в тон ему женщина. Почему-то именно этот намёк будет вспоминать Иосиф ярче всего потом…

– Это написала не ты… хотя почувствовала, могла – не спорю. – Нинаж завивала волосы.

– И всё-таки…– хмурились брови, замирало дыхание – замеряла мгновения до ответа Старшая.

– Весь мир знает, что я его люблю. Это бесспорная истина. Но когда вместе, если вдруг рядом… – я не хочу, я ищу другого, не существующего и позавчера признавшегося в своей смерти мне во сне. Я хочу изменять и склонна к суицид у. Да я сама триста раз умираю от звуков его голоса – не хочу писать, не могу допить кофе с сахаром.

– Это не повод, чтобы сжигать на свечке по одной странице О’Генри, – Нинаж закончила причёску, – строга, очень строга богиня земли нынче.

– У меня завис сервер! Сижу и с наслаждением наблюдаю, как неизвестный вирус по фрагменту уничтожает ячейки жёсткого диска, – голо Спао был всё ещё слышен, но уже слабо. Он размывался, словно узор на стекле, по которому обильно прошлись «Пемолюксом», он переплетался, и терялся в толстых нитях тумана, он замирал над бездной опаленного заревом неба. Ты бросаешь Нидан, со скоростью ветра щёлкаешь на окошко Спао.

– Это не я, – успеваешь крикнуть в последнюю секунду.

– Это не он, – тихим эхом со дна монитора.

И всё тотчас же пропало. Бездонный монитор оказался плоской оболочкой – ещё тоньше, чем твоя кожа, или ниточка на его груди, на которой висит материнский крестик. Спао задохнулась от смеха и радостного предвкушения, но теперь всё будет заново, с нового листа по капельке, правда опять the end будет таким же, но ведь путь, ниточка изменит свои 9свои ли?) очертания. Ты вдруг подумала, что трояны были не в бездонности. Хотя теперь какая разница. Огонь сейчас не лучший период переживает на своём веку. Может так лучше – вырвать 100 страниц и попробовать переписать начисто каллиграфическим почерком воли.

Нинаж обняла за плечи.

– Да он, он. Хотя не важно всё. Зачем делать то, чего не хочешь? Зачем не делать этого? Почему филины в дремучих, заколдованных морозом лесах не отвергают существование камелий. А ты, видевшая их, трогавшая и гадавшая на них, словно на ромашках, пытаешься спорить, отвергнуть.

– Жизнь не априорна, – вставила Нидан, но видно очень уж была строгой сегодня Средняя.

Ты посмотрела, и поняла, что сейчас Нинаж говорила не от имени Воды, так крепко привязавшей тебя к себе. Сегодня она – Жанин. Но как можно говорить с глухонемой девушкой? Нельзя. Ты молчишь. Золотоволосая меряет наряды на праздник урожая в мазепской Украйне. Она, конечно, знает, что мысли твои не чисты, и ноги твои по колено увязли во лжи. Но ты нема, и спорить не можешь. Ты ненавидишь Золотоволосую, от ненависти снова испытываешь боль – так будет всегда, пока ты живая, но прозрение Иосифа не прельщает – это дело рук воспитания. И тысячу раз хочется сказать, что воспитание – грех, лишающий априорной свободы, но без него ты не узнала бы даже о её существовании. Золотоволосая не станет говорить тебе, а подчинение, почитание её воли тебе противны. Ты не станешь разбивать свои хрустальные фужеры, выпивая шампанское своей души за её здоровье. Эта новая муза отвергается твоими иммуносистемами. Я бы предсказала тебе любовь к ней неземную.