Печать зияла синим, заражая этим цветом твои ногти, красное платье, внутренности, обеззараживая вирусы сомнений и поисков настоящего. Сестры видели, как сплетались тела и руки, как переключались каналы мыслей, и на выходе горел синий экран-пустота.
Странным отпечатался в твоей памяти этот день. Ведь унижения не было, не было тяжелых мыслей – всё на уровне ощущений, на призме неправды.
Нинаж оторвала ценник, вручила тебе букет. Бросай! Все расступились. Яркий свет ударил тебе в глаза, с будничной реальности соскользнула праздничная плёнка-бросать-то некому, все растворились…
79 маршрут-столь нетипичное для тебя средство передвижения. Едешь на левый берег – зачем? Не важно, уже не важно-главное, что именно здесь должны пересечься линии-твоя и Нидан. Как много народу. Народу ли? Она приближается…стекла заморожены-в них не видно ничего, даже твоего отражения, только размытые синие пятна ночи и бледных фонарей. Не видно ли? Или эти узоры мороза?.. Вот же она-нынче она не глухая девушка, нынче она старуха, сокрушающаяся, что молодежь до того безнравственная пошла, что эдак и детей перестанут рожать Ты хотела подойти, но за окном мелькнул рекламный щит: «Куда ты идёшь?» – она не хочет (не хочет ли?) – не должна с тобой говорить. Странно? Именно этот щит ты заметила, именно этот вопрос хотело тебе задать автобусное стекло из миллионов других.
–Дети – свет. Дети – смысл жизни женщины. Без них никак нельзя…
По-видимому, стеклянный вопрос так поразил твоё воображение, что слушать, слышать речь старухи не хотелось, да и не нужно было.
Дети? Ах да, дети-маленькие существа, заставляющие переключиться со своих проблем на чужие – вначале мать играет с ними, как с куклами, потом пытается прожить их жизнь, возможно, исправить свои ошибки, возможно, придумать себе другую жизнь. Дети всегда не благодарны. Это знают все. Благодарность не свойственна человеческой природе – это всегда что-то искусственное, фальшивое. А маленькие дети с высоты своего эгоизма не желают лгать. Дети-это что-то априорное. Попробуй от них увернуться, это часть судьбы, линии, синего света фонарей.
Ты заметила ещё что-то странное, ярко светящееся на стекле – маленькое сердечко, нарисованное пальчиком ребенка, сидевшего на коленях отца:
– Не осуждай, наС, ПА, Ох, – проговорила она, внимательно посмотрев в мои глаза. И тут же переключилась на отца, который делал ей замечание, что так не говорят «нас».
Боль, опять эта боль в виске, в руках – словно жилы рвут, а потом вытягивают из твоих локтей. Сама виновата, не признать богиню в маленькой девочке! Нинаж, наверняка, тоже где-то поблизости-сестры редко путешествуют порознь.
