Главное было не расколоться, что я не знаю его имени. А то фиговатый дьявол получился бы.
Он несколько раз перечитал договор, потом посмотрел на меня, поморщился и спросил:
– Подписывать кровью?
– Если очень хочется, то можно и кровью, но по мне и ручка сойдет, – серьезно ответил я.
– Десять лямов… – смакуя пробормотал мужчина, – это решит все проблемы, – он вскочил, сбегал в коридор за авторучкой, тщательно вывел свое имя на договоре и лихо расписался.
– Все? – с надеждой спросил он.
Я позволил себе расхохотаться, видя, как с каждой секундой хозяин квартиры бледнеет все больше и больше, понимая, что тут все-таки был какой-то подвох. Его страх – тоже необходимая часть процесса. Только теперь он по-настоящему поверил, что отдал что-то намного более ценное, чем несуществующую фигню в обмен на десять миллионов.
Я щелкнул пальцами и все исчезло: и договор, и деньги, и иллюзия дьявола. Больше в них не было смысла. Самым ценным тут была его вера в то, что душа больше ему не принадлежит.
Хотя меня как раз она и не интересовала. Мне было нужно тело.
Кодекс «не убий» по отношению к людям ограничивал меня как непробиваемая стена. Исключение составлял только случай, когда убить приказывает центр. Или когда кто-то представляет смертельную опасность для охраняемого объекта. В этом случае я могу делать все, что угодно. Однако, чтобы занять чужое тело, выкинув оттуда душу, мне требуется разрешение и самого человека, которое я только что получил.
Мгновение головокружения – и вот я уже статный высокий брюнет во вполне здоровом и достаточно молодом теле. От прежнего обитателя в нем не осталось ничего.
Я с трудом дождался утра, когда моя подопечная выпорхнет из подъезда и несказанно удивится тому, что я жду ее, чтобы подвести до работы.
***
Как это приятно, когда ты знаешь и умеешь заботиться лучше любого смертного, а, самое главное, получаешь от этого удовольствие. Каждый раз, когда ее глаза расцветали в улыбке, внутри меня распространялась приятная волна тепла. Я нужен, я сделал все правильно и та, чью жизнь я должен охранять, как преданный пес – довольна и счастлива.
За окном опять стоял дождливый ноябрь, и я невольно вспомнил, как год назад она в первый раз погладила меня по голове между ушей.
Девять месяцев назад она сказала, что хочет от меня ребенка. Я долго думал. Спрашивал центр, но тот таинственно молчал, словно его вообще не существует. С одной стороны, прямого запрета на размножение у меня вроде как нет. Я ж не бесполый ангел. С другой стороны и прецедентов припомнить не получалось.
