Он поработал на стройке, чтобы накопить на обратный билет. И он вернулся в город. Шампара подал заявление в ту же школу, в тот же класс. Он хотел закрыть этот социальный вопрос в своей жизни и не видел другого выхода. Он знал, что его не примут, но школа, как показывало его прошлое, любила эксперименты. Видимо, именно по этой причине его приняли, из интереса. Потому что камеры в коридорах и классах так и висели.
Он знал, что когда войдет в класс, половина одноклассников даже не взглянет на него, а Шей Робик ехидно улыбнется и скажет:
– Мы все помним, глупенький.
Шампара вошел в класс, поздоровался со всеми, опустил портфель на свою парту. К третьему уроку он понял, что никто ничего не помнит. Половина знакомых ему одноклассников отсутствовала – похоже, они перевелись в другие школы. Вместо них за партами сидели новые ученики.
К Шампаре обратился незнакомый ему парень, сидящий слева от него:
– Эй, ты читал программу по химии на этот год? Мне кажется, она не применима в жизни.
Шампара читал программу. Он ответил соседу и к их беседе присоединилась Джая Стретная, которую Шампара помнил. За окнами из-за облаков вышло солнце, лучи прошли через полуприкрытые жалюзи и несколькими штрихами перечеркнули школьную доску. Шампара подумал, что эти перечеркивающие солнечные штрихи – добрый знак.
Впервые Зелина увидела его, когда поднималась по университетскому корпусу – на пару по философии.
Студенты плотным потоком преодолевали лестницу.
И среди чужих кроссовок, туфлей, балеток, сланцев, Зелина увидела дельфиний хвост, а затем и самого дельфина.
Он весь содрогался, выгибался, захватывал передней частью тела следующую ступень и подтягивал себя.
Так он конвульсивно бился на нескольких пролетах в толпе молодых людей, сделал последний рывок и выбросился на третьем этаже. Он помогал себе ластами и вскоре добрался таким образом до дверей аудитории.
Преподаватель распорядился, чтобы для дельфина сдвинули две парты.
Зелина села на заднюю.
Она улыбалась, как дурочка: перед ней лежало самое шикарное млекопитающее, которое ей доводилось видеть.
Дельфин сделал усилие и развернулся к Зелине.
Посмотрел.
Зелина не решалась вдохнуть. Дельфин подмигнул ей, и она растаяла.
С того дня Зелину перестали интересовать обычные парни; влюбленность в Кроука (так звали дельфина) захватила ее. Возможно, свою роль сыграли ее детские мечты о том, как и кого должна любить настоящая женщина: она должна любить кого-то очень особенного, не такого как все и целеустремленного. И она будет помогать ему, поддерживать его и безмерно ему доверять, кто бы что ни говорил. Так считала Зелина. Поэтому нет, ее не смутило, что Кроук был дельфином.
