Дора тяжело вздохнула.
–Я еще не делилась с тобой, но меня всегда пугала идея смерти. Мне казалось, что жизнь слишком чудесна, многогранна, и я просто не успею познать ее полностью и во всех проявлениях, как бы долго ни жила. Поэтому, каждый раз, как я думала, что умру, мне становилось очень-очень страшно и грустно. Я не могу передать все отчаяние, которое меня охватывает. Я надеялась, что дверь закроют. Да, кстати… прости за сумбурность. Мне стоило начать с другого.
На днях мы пригласили Эника Штрауса из университета, это знакомый Маниши, работает в лаборатории нашего университета в области физики. Он позвал коллег, и они вместе наведались вчера утром к нам разгоряченные, с камерами, измерительными приборами, и даже священником.
Вначале просмотрели наши видео-записи, потом день ходили, исследовали, измеряли. И так продолжалось до полуночи. Нас они почти сразу стали игнорировать, поглощенные процессом, и нам с трудом удалось получить внятный ответ, как со всем этим быть.
Эник сказал, что, определенно, дверь нужно оставить. Что наука еще не достигла соответствующего уровня. Что это невероятный феномен, который надо всячески изучать. Мы спросили, есть ли у них идеи, как закрыть дверь, и он заржал как конь, ей богу. Он сказал, что это исключено.
Мне они безопасность тоже никак обеспечивать не собираются, и с сомнением относятся к тому, что дверь появилась только из-за меня. Они хотят проверить и этот вопрос самостоятельно. Перед отъездом они объявили, что в самое ближайшее время добьются разрешения на проведение научно-исследовательских работ, и оформят феномен как объект государственной важности. И получат право когда угодно наведываться в наш дом для его изучения. Лем сказал, что мы тогда переедем в другую страну, и двери исчезнут. Эник на это растерялся, но почти сразу же нашелся – говорит, «Войдите в наше положение. Отложите переезд. Мы хотим убедиться, что двери следуют за Дорой и тогда уже решим. Я думаю, что мы с вами в любом случае договоримся.» Сволочи.
Они там совсем поехали.
Дора опустила голову, облокотилась на стол и помяла затылок, основание шеи, поднялась.
– Раз ученые не помогут, получается, я в тупике. И, да, конечно, это будет на мне сказываться! Надежда на избавление от двери ободряла меня, но перспектива такого пожизненного соседства внушает ужас. Ни о какой нормальной жизни тут уже не может идти речи, если будет этот фоновый стресс. Ведь правда? Сколько я еще не успела… Но как я буду радоваться жизни, когда рядом это? Как я буду получать опыт материнства, когда придет время? Смогу ли я спокойно смотреть фильмы вечером и легкомысленно хихикать, как раньше? Буду ли я чувствовать запах экзотического блюда, если эта ситуация будет подтачивать мне нервы где-то на задворках сознания?
