– Спасибо! – крикнул Иван.
Он наспех помылся и вернулся к Яне Егоровне.
– С лёгким паром! – улыбнулась она. – Другое дело: чистенький, румяненький! Пойдём к столу.
Они вошли в соседнюю комнату. Кружевные скатерти покрывали деревянные столы. На ближнем стоял керамический горшочек, над ним клубился пар, распространяя пряный аромат тушёного мяса. Рядом на тарелках лежали пирожки, нарезанные брусками огурцы и разная зелень.
– Садись-садись, – поторопила Яна Егоровна, ставя поднос с кувшином и рюмкой. – Наливочка. На ягодах настаиваю.
Она налила прозрачно-розовую жидкость в запотевшую тару. Напиток прохладой прошёлся по нёбу, слегка разогрел горло и оставил кисло-сладкое послевкусие на языке. Тепло разлилось по распаренному телу. Иван закусил огурцом, надломил пирожок с капустой и зачерпнул ложку горячего мяса, а Яна Егоровна организовала добавку.
Иван опрокинул рюмку и продолжил есть. Всё повторилось ещё раз-другой, а потом хозяйка спросила:
– Далеко едешь-то?
– В Миасс к девушке, – Иван утёр губы салфеткой.
– К невесте, значит, – Яна Егоровна подпёрла выступающий подбородок маленькими кулаками.
– Вроде как к невесте, – вздохнул Иван. – Да только живём в разных городах.
– Чего так?
Иван с какой-то остервенелой готовностью стал выкладывать свою историю и свои печали.
– А она не едет, всё йогу свою преподаёт, – он ссутулился, опёрся локтями о стол.
– Йога-то – хорошо, – отозвалась Яна Егоровна. – Для здоровья полезно.
– А я что! Я ж не против! Йогой ведь везде занимаются. Говорю: приезжай, тренируй.
– А она?
– А ей жалко. Группу, говорит, жалко. Вот и мотаюсь, как маятник вон, на часах-то ваших.
Часы отстукивали, показывая далеко за полночь.
– А ещё конкуренции боится, – вспомнил Иван.
– И чего, зря боится?
– Зря! – стукнул ладонью по столу. – К ней же все идут: и беременные, и, – он потупился, – и обычные, и в этот, как его, в гамак, и на кала… кабала… капалабхати! Отзывы ей пишут. Она ж лучшая, Лена-то моя!
– Ты, смотрю, любишь её, милок.
– Люблю, – вздохнул Иван, – скучаю. Жениться хочу. И кольцо уж купил.
– Красивое?
– А чо теперь толку? Было красивое, да сплыло, – он булькнул губами и развёл руками, – потерял. Испарилось, к лешему.
– Потерял, говоришь? – она всмотрелась в его глаза, будто нутро изучая.
– Да, Яга…рна, – он икнул, – потерял, Ян’егорна. Да, может, и к лучшему, может, и зря всё это с переездом, со свадьбой.
Иван сложил голову на руки, потёр глаза.
– Ты это брось, голубчик. На горячую голову-то не решай. Я тебя спать отведу, а утром поедешь к своей Алёнушке, поговоришь. А колечко-то найдётся, ничего.
