– Каждому своё… – сказал, пытаясь отвернуться, но не сильно, чтобы не обидеть.
– Да. Каждому своё. А теперь скажи, кто из нас прав: я – учёная, одинокая, бездетная, никому не нужная, или она – шлюха? А? Ты скажи! Правду. Только не скажешь… Все вы мужики такие. Одно думаете, а другое говорите.
Физичка опять посмотрела в глаза, утробно рыкнула, положила руку мне на колено.
– Так вот, Верка как-то сказала, открыла секрет женского счастья. Говорит: Ленок, – это она меня так называла. Ленок, говорит, мужикам не нужны твои дипломы, ум и твоя душа – учись сосать, говорит. Это правда?
Маслянистые глаза немигающе уставились на меня. Что-то пытался выдавить, но лишь нечленораздельно мукнул.
– Я так и не научилась. Даже не пробовала никогда.
Опять уставилась, цапнула рукой за колено, больно сжала. К чему она клонит?!
– Ну… не это главное…
– Не бреши. По глазам вижу, что брешешь. Испугался.
Я оторвал её руку, поднялся со стула, огляделся в поисках сумки.
– Пойду, – сказал, стараясь не смотреть на Физичку. – Нужно к урокам готовиться.
– Испугался. Я знаю – что испугался. Не хочешь, чтобы я тебе… – посмотрела зло, с прищуром. – Ты ж у нас гордый. Тебе старая корова не нужна. Лучше, пусть Анечка… Она тебе сосала?
– Вы с ума сошли!
– Сошла! Как тут не сойдешь. Знаешь, как воется зимними ночами в холодной постели?!
Физичка вскочила, отшвырнула мешающий стул. Уже думал – на меня кинется. Почувствовал, как Змея внутри шевельнулась. Физичка видимо тоже почувствовала невидимую угрозу, сникла, обессилено присела на столешницу, прямо в разлитое шпротное масло.
– Ненавижу их! Малолеток! – сказала сквозь слёзы. – Отнимают мужиков. А чем она лучше меня?
– Она верит в любовь и пишет стихи, – ответил глупо, по-детски, сдерживая отвращение, гнев, жалость.
– Это ненадолго. Я тоже писала. Пошёл вон, кретин! – зашипела Физичка мне в спину, и заплакала.
На ощупь, сумрачным коридором, вышел в зябкий вечер. На душе пусто. От выпитого тошнило. Не хотелось ничего – даже Ани.
Накрутил клубок – как теперь распутать? Зачем согласился выпивать с Физичкой? Думал помиримся. Вышло ещё хуже. Теперь она в отдел образования пойдёт, в райком Партии напишет жалобу.
Пусть пишет! Мне бы домой дотерпеть, до унитаза.
Мама упрекнула, что зачастил я с «этим делом», но не расспрашивала. И так всё знает – зачем расспрашивать. Хорошо иметь маму-провидицу. Думаю, если бы совсем уж не в ту сторону направился – предостерегла. А если молчит, значит жизнь идёт по плану. Какому-то неведомому, запутанному, дурному плану, который мне не дано разгадать.
