Весной восемьдесят седьмого меня призвали служить в Советскую армию. Сам напросился, потому, что мог не идти, прикрывшись студенческим билетом стационара и статусом единственного сына у матери. Однако иной возможности разорвать порочный круг отношений с Зиной не видел. Думал, приближение долгой разлуки растормошит вялотекущий роман, но «ничего серьёзного» у нас так и не случилось.
Поцеловав Зину в щёку на обветренном железнодорожном вокзале, я отбыл служить. Каждодневные письма со временем проредились, став еженедельными, но девушка со службы меня дождалась. Когда весной восемьдесят девятого возвратился домой, то мы даже говорили о возможной свадьбе. Однако к счастью, которое поначалу казалось горем, наш роман скоропостижно скончался.
Виной тому, или Перстом судьбы, как и многому в моей жизни, стал Юрка. Он тоже весной возвратился со службы, безвылазно жил в девичьих секциях студенческого общежития, скидывал двухгодичное напряжение, и категорически противился моему желанию восстановиться на осень в институте для продолжения учебы.
– Ты, Эдмон, не о том думаешь. Сейчас время действий. Нужно бабло косить!
– Много накосил?
– Подожди, спущу пар, займёмся торговлей. Станем предпринимателями. Без бумажек, ты – букашка, а с бумажками, особенно зелёными – кавалер. Столько девок вокруг, сладких, мягких, и всем деньги нужны.
– Вот поеду в Киев, к сладким. Студентки везде одинаковы. Там денег много не надо.
– Сдаётся мне, что и там ты будешь за ручку ходить. И студентки в наше время изменились. Тем более, у тебя Зина есть. Слышал, жениться надумал.
– Она сказала?
– Сорока на хвосте. Она девушка роскошная – за нищего не пойдёт.
– Ты её не знаешь. Ей деньги не нужны. Она выше этого.
– А ты сам спроси.
Я спросил, будучи уверенным, что Зина посмеётся над Юркиным советом. На удивление, та отнеслась спокойно, даже поддержала, пространно намекнув, что деньги всегда нужны, а учительством много не заработаешь. Мол, к построению семьи нужно подходить ответственно.
Я засомневался. Моя стройная система о Девочке со звезды, которая питается лунным светом и вибрациями легчайших рифм, пошатнулась. Тут Юрка меня и дожал, обрисовав перспективы.
– Представляешь! Поедем в Киев, на «табачку», оптом закупимся. За полцены. А в Городке в киоски продадим по спекулятивной. Чистый навар – в три раза. А потом, когда раскрутимся – свой киоск поставим. Навар – в пять!
Юрка был прав. В восемьдесят девятом всеобщего дефицита сигарет ещё не наблюдалось, но перебои случались, и городецкие курильщики выстаивали часовые очереди в универмаге, чтобы получить положенные пять пачек. В киосках – другое дело: несколько сортов, даже импортные, но цены в пять раз выше.
