Я опять ощутил себя ничтожеством. Вся оккультная шелуха, все философические бредни отлетели, обнажили несовершенного карлика.
– Нагорная проповедь Иисуса Христа. Евангелие от Матфея…
Это я знал. Ещё до службы в армии, в восемьдесят седьмом, когда учился на первом курсе института, по настоянию деда сходил во Владимирский собор, чтобы купить Книгу Книг. Не нашёл. Зато за оградой храма ко мне подступил подозрительный гражданин, который за двадцать пять рублей (для студента – целое состояние!) предложил малюсенький Новый Завет и Псалтырь какого-то несоветского мессианского издательства с отметкой: «Эта книга – безвозмездный дар Гедеоновых братьев».
Легендарную книжицу перечитал. Сначала как собрание мифов, но затем, после бесед с дедом, открыл иной смысл. Будучи призванным на строчную службу, взял Книгу с собой. В редкие свободные минуты выучил наизусть Нагорную проповедь. До этой поры многое помнил, даже отмечал для себя, что вот, сейчас осуждаю брата своего, а сейчас смотрю на женщину с вожделением. Ещё бы придерживаться тех заповедей.
Отец Гавриил покряхтел, изучая знающего.
– И как следует понимать эти слова? – спросил уже не так сурово.
– Как рассуждения о сокровищах земных и небесных… – дальше меня заклинило. Тужась выдать что-либо членораздельное, ещё больше смутился.
– Хорошо, но неполно. Эти слова нужно понимать следующим образом. Если человек полюбил земные сокровища, блуд и удовольствия, то он уже не думает о приобретении сокровищ небесных. Понял?
– Пытаюсь.
– Пытайся. Ты говорил, что пожелал найти внешнее ярмо, которое не даст тебе сбиться с дороги. Это юродство! Любая попытка убежать от себя заканчивается встречей на том же месте.
Он помолчал, глядя сквозь меня.
– Один монах жил в египетской пустыне. И так его измучили соблазны, что он решил отказаться от монашеской жизни и пойти, куда глаза глядят. Но, натягивая сандалии, он вдруг увидел другого инока, который также стал торопливо обуваться. «– Ты кто?» – спросил монах незнакомца. «– Твоё собственное Я», – услышал он в ответ. « – Куда бы ты ни отправился, я всё равно последую за тобой».
Гавриил замолк, смакуя послевкусие. Не иначе, ожидал. Нужно было что-то говорить.
– У меня – другое, – сказал я неуверенно. – Не из обители хочу, а в обитель… От мира.
Священник хитро сощурился, кивнул головой:
– От мира, значит… Но Ленин писал, что жить в обществе, и быть свободным от общества нельзя. Слышал?
Я изумлённо уставился на священника.
