И когда у него не хватает сил справиться, Эйруин закатывает сцену – драки, капризы, бессмысленные требования, – пока не выплеснет накопившееся. Как ребёнок, которого взрослые не научили по-другому. Собственно, так ведь и было на самом деле. Так что если он упёрся, проще согласиться и пить пиво.
Спорить с Эйруином вообще себе дороже: он каждое слово против воспринимает как личную обиду или даже предательство, тут же норовит сбежать, считая это концом наших отношений, а то ещё засядет в углу и дуется, будто мышь на крупу.
Допив, стукаю кружкой по столешнице. Поднимаюсь. «Пойдём. Ты обещал».
В сознании Ру чувствую, что он расслабился. Если я выполняю его требования, он считает это доказательством любви. Успокаивается. Правда, ненадолго, но авось этого хватит, чтобы вытащить его за КПП и усадить в такси.
К своему пиву он так и не притронулся, что радует, однако, когда встаёт, опирается на стол для равновесия. Но стоит мне схватит его за предплечье, как в голове раздаётся:
«Отвали. Тут люди».
Ладно, я отпускаю и даже отступаю на шаг, готовый в любой момент перехватить, если Ру начнёт падать.
Однако он держится. Даже ровно. Из соседнего зала доносится музыка, по арке бегают разноцветные отсветы, но в буфете – гробовое молчание. Я, Новак и буфетчик замерли в разных концах помещения, сопровождая взглядами медленное движение моего тела к выходу.
Когда Ру добирается до арки, мы выдыхаем с облегчением. Буфетчик чем-то звякает, я топаю за Эйруином, Новак по-отечески улыбается и отступает, пропуская его в зал…
…И сильно хлопает по плечу. Наверное, хотел изобразить что-то вроде «нормально, каждый может перебрать», однако я замираю в ужасе. Ру терпеть не может неожиданные прикосновения, сейчас он оторвёт Новаку голову, а потом, растеряв остатки самоконтроля, устроит бойню под новогодней иллюминацией какой пиздец пожалуйста не надо…
Секунда. Две. Ру делает шаг в зал. Фух, обошлось.
***
Вместо такси я арендовал машину, так что уже по дороге выдал Ру обещанное – мою руку вкупе с разрешением пить сколько хочет. Всё равно ведь много не получится, желудок занят бухлом.
К тому моменту, как мы добираемся домой, Эйруин выглядит в два раза более трезвым: ходит сам и лишь слегка заплетается языком. Тем не менее, шнурки на его ботинках развязываю я.
– Вот за что ты праздники не любишь, а? Ладно, прошлое. Но сейчас уже по-другому. Расслабился бы, послушал, что там Новак со сцены плетёт, нашёл бы кого на танцы…
