– На сколько? – встав рядом, он тоже принялся изучать дверь. – Тогда нужно шкафы менять, здесь впритык, да и с вашей стороны тоже.
От неожиданности этого делового тона я перевёл взгляд на него – ну да, физиономия такая сосредоточенная – и, не выдержав, начал ржать.
– Я что-то не так сказал?
На самом деле манера общения у Эрика мужиковатая, где-то даже грубая – не в том смысле, что он собеседников херами обкладывает, а просто без намёка на сюси-пуси, – но когда он вот так распахивает глаза в растерянности – ни за что не скажешь. Такой очаровашка! Даже забавно, насколько его внешность не совпадает с характером.
Не удержавшись, я выпалил:
– Знаете, с таким лицом вам нужно не в казарме штаны протирать, а моделью работать. Я гарантирую, что девушки бы в очередь выстраивались, чтобы вас потискать.
Но Эрик нахмурился так оскорблённо, что я поспешил хлопнуть его по плечу со всей силы – напомнить, что сейчас он вовсе не в модельном агентстве.
– Да ладно, расслабьтесь. Я всего лишь имел в виду, что скоро перестану пролезать в дверь – с такой-то кормёжкой.
– Вы же сказали…
– Ну да, спасибо. Но это не отменяет того, что придётся объединить кабинет с приёмной и я буду кататься туда-сюда.
– Я могу не приносить, – он искоса оглядел мою фигуру.
– Нет! – я возмущённо махнул шоколадиной. – Непременно приносите! Ради такого дела я готов пойти на жертвы. Тем более, женщины любят милых пухлячков.
В общем, так оно и пошло: Эрик обеспечивал меня дополнительной порцией сладкого, и каждый раз, попивая кофе с шоколадкой, я радовался, как мне наконец-то повезло с помощником. Есть всё-таки справедливость на свете, и не зря я столько времени мучился с лейтенантом Фрэнком!
Раньше я на долгие выходные ездил домой, в Данбург, но чем дальше, тем реже – очень уж лень переться через пустыню. Днём там адская жара – даже какой-то рекорд фиксировали, а ночью я не поеду – в одиночку скучно, боюсь заснуть от однообразного пейзажа.
Конечно, есть ещё поезд, там можно всю дорогу с книжкой проваляться, но он тащится настолько медленно и таким кругом по краю пустыни, что это невозможно терпеть. Все эти разговоры… Конечно, я специально переодеваюсь в гражданское, но всё равно догадываются. Да ясно, если заходишь на нашей остановке – значит, работаешь или в части, или в штабе. Или это у меня звание уже на лбу написано.
Женщины сразу делятся на два лагеря. Одни стреляют глазами и просят помочь им донести чуть ли не дамскую сумочку: «Она такая тяжёлая, а вы такой сильный…». Другие ударяются в политику: «А почему при штурме в Балибо застрелили гражданского? Я понимаю, что это не вы, но это же ваши, военные! Сначала стреляете, а потом думаете! А ещё маршал такой-то очень непрофессионально высказался в последнем интервью, так ведь нельзя! Что вы думаете?». Да нихера я не думаю! Мне работы на работе хватает, чтобы ещё в поездах пресс-конференции проводить.
