– А я только ради этого и живу. Ради крови и адреналина, – мои руки легко начертили на поверхности стола схему основных артерий человеческого тела. – В штабе такой вкуснятины не водится.
На его лице мелькнуло то ли удивление, то ли недоверие, и я улыбнулся.
– Спрашивайте. Раз у нас сегодня вечер вопросов и ответов. И вообще – садитесь, что в дверях стоять.
Он прошёл к одному из стульев, стоящих напротив моего стола.
– Это прям так разрешают? Пить кровь?
– Нет, конечно! – от возмущения мой голос рухнул на октаву. – Как вы могли подумать! Все люди знают, что мутанты вообще не пьют кровь, у них даже нет такой потребности – разве вы новостей не читаете? Просто иногда, на боевых операциях, некоторые плохие парни отбиваются от своих, бродят зачем-то по тёмным углам – как в тех ужастиках. Пошёл проверить комнатушку на отшибе, по дороге устал, прилёг отдохнуть и умер. А то, что мимо иду я и вкусно облизываюсь, – чистое совпадение. Да и вообще, главное, что задача выполнена.
– А в штабе?.. За этим следят или что?
– Не, дело не в этом. Просто штабные крысы сидят в своих уютных норках и носа «в поле» не кажут. Они всё больше планы разрабатывают, инструкции, распоряжения… Конечно, через пять лет можно будет вернуться, но зачем? Управлять частью я не рвусь – тот ещё геморрой, а какой иначе смысл в этом карьерном росте? Бумажной работы мне и здесь хватает.
Эрик покосился в сторону двери – в приёмной тихо – и понизил голос:
– Кажется, вы не очень высокого мнения о штабных офицерах, – он улыбнулся, словно извиняясь.
– Ну… – я поднял брови, – может, я любил бы их больше, если бы не приходилось вот так сидеть и ждать.
Он задрал голову на часы, висящие на стене позади, – восемь.
– Повторяю: вы можете идти.
– А вы?
Я философски пожал плечами.
– Он вообще точно придёт?
– Может, и нет. Была такая книга – там два мужика ждали третьего, день за днём, и суть была в самом ожидании. Вот курьеры из штаба тоже любят так делать. Видимо, учат нас постигать дзэн или что-то подобное.
– А почему он не может прийти к вам в комнату? Какая ему разница.
– Ну нет, – протянул я обиженно. – Это ж армия. Порядок! Субординация! Дисциплина! А если курьеры начнут документы носить в личные комнаты – это бардак уже какой-то. Вот представьте: стучит он ко мне, а я выхожу такой – заспанный, в трусах – и в ведомости расписываюсь. А потом если мне нужна подпись генерала, пойду к нему в комнату, он тоже выходит – в трусах и с личной печатью – ну, допустим, он спит с ней. А если вдруг потребность в срочном совещании? Все придут кто в чём – в пижамах, с плюшевыми медведями в обнимку, с какой-нибудь этой… – я обрисовываю пальцем свою физиономию, – маской на лице… Эдак нас никто бояться не будет.
