В это время в гостиную заглянула Валя и осторожно спросила:
– Обед подавать можно?
– Да, – ответила мачеха и, повернувшись к Лизе, мрачно проронила: – Александра позови.
– Да, конечно, сейчас позову, – кивнула Лиза и вышла.
Заглянув в мастерскую, Лиза окликнула стоящего у мольберта брата: – Саш, пойдем обедать.
– Иду, – Сашка моментально отложил кисточки.
Раньше он бы ещё как минимум полчаса собирался. А с появлением мачехи, видя, как она недовольна, если кого-то приходится ждать, он старался не задерживаться.
– Саш, ты видел её пасынков? – не удержалась от вопроса Лиза.
– Видел, – кивнул брат. – Нормальные ребята, по-моему.
– А тебе не показалось, что она с ними как-то странно общается?
– Ты о матери? Так она вообще со вчерашнего дня какая-то не такая, – хмыкнул в ответ он. – Сердитая до жути, того и гляди, искры из глаз посыплются. А с ними и при мне: лишь сквозь зубы и только приказами. Кстати, они на это абсолютно спокойно реагируют. Вроде как так и должно быть и нормально для неё это. И обращаются к ней своеобразно: миледи.
– Ага, я заметила. Действительно непонятные у них какие-то отношения, – Лиза недоуменно повела плечами.
– Ладно, пошли, – брат вышел из мастерской, – а то она ещё больше рассердится.
За обедом мачеха была мрачнее тучи. Виктор и Герман отслеживали каждый её жест и молниеносно выполняли любое, отданное вскользь распоряжение. Однако это картины не меняло, мачеха была всё равно недовольна. Её капризно скривленные губы и заледеневший взгляд аппетита за столом никому не прибавляли. Наконец отец не выдержал:
– Алечка, что с тобой? Тебе что-то не нравится?
– Похоже, что-то не нравится как раз тебе. И похоже, это «что-то» – мой вид. Ну так я могу избавить тебя от его созерцания, – она резко поднялась из-за стола.
Отец, замер с поднятой вилкой в руке:
– Алечка, ты меня не так поняла. Что ты…
– Так… – процедила она сквозь зубы, – я, оказывается, ещё и тупа настолько, что ничего не понимаю… Что ж спасибо за комплимент.
– Алечка, прости! – отец стремительно встал из-за стола. – Не уходи! Я тебя очень прошу. Не обижайся, я неудачно выразился и очень сожалею о сказанном. Я постараюсь больше не обижать тебя. Извини.
Скулы мачехи были напряжены, а пальцы нервно барабанили по краю стола. Было заметно, что ей стоило больших усилий сдержаться, но она сдержалась и молча вновь опустилась на стул.
– Спасибо, Алечка, – отец тоже сел.
Больше он не проронил ни слова до конца обеда. Лиза и Саша, шокированные происходящим, тоже подавленно молчали.
