Она сидела на подоконнике с плиткой шоколада. За тёмным окном бился о бетон жестяной карниз и бесновалась метель: белая мистерия в чёрной тьме. Фонарей нет – ветер оборвал обледеневшие провода. Тьма по обе стороны стекла. Сквозь клубящуюся плотную вуаль иногда пробивались далекие огоньки, казавшиеся в этой чёрно-белой тьме крупными звездами.
Она смотрела в окно, размышляя остался ли за ним мир. Существуют ли в этой метели торговые центры, болота, заводы, река, другие дома? Остались ли в этой вселенной другие люди? Ответом был лишь шорох снега о стекло.
Она положила в рот дольку шоколада и оставила её таять на языке. Снег за окном на секунду принял форму человеческого лица. Девушка поёжилась, но продолжила смотреть в метель. Призрачное, сотканное из снежной крупы лицо вновь возникло из белого хаоса и через мгновение рассыпалось, чтобы возникнуть в другом месте. Девушка хотела зажмуриться, но не смогла. Переплетающиеся в потоках ветра снежные полосы завораживали, не давали отвести взгляд. Лицо возникало и исчезало, ближе и дальше, губы его шевелились. В грохоте жести о бетон на грани восприятия слышалось: «Будь моей». Снова и снова. Снег, лицо, слова. Она смотрела в окно, чувствуя, как по телу расползается ледяной страх. Со странной отстраненностью она подумала: «Вот мы и встретились, шиза». Осознание собственного безумия пугало ее гораздо сильней происходящего за оконным стеклом. Однако когда из снежного марева к девушке потянулась жадная рука, она не выдержала. Оцепенение осыпалось тысячей невидимых иголочек. Она спрыгнула с подоконника во мрак кухни и быстро, едва не срываясь на бег, через два порога и коридор дошла до кровати, упала на матрас, закуталась с головой в одеяло. За окном бесновалась метель.
Во второй половине февраля, когда снег ещё и не думал таять, воздух сменил запах. Пахло талой водой и влажной почвой. Ветер стих. Небо очистилось, налилось густым голубым цветом и приобрело ту восхитительную высоту, что бывает только в самом конце зимы, когда глаз, столь долго натыкавшийся на серовато-белый облачный потолок, вдруг проваливается в голубую, отливающую лиловым, бесконечность. Солнце из бледно-жёлтой монеты превратилось в золотистый источающий тепло круг. В город, не торопясь, входила весна.
К первым числам марта снег потяжелел и начал таять. Город медленно, слой за слоем смывал с лица грим. Горожане, млея от тепла, сменили шубы и пуховики на пальто и куртки. Санки всё чаще скрежетали по асфальту. Дети лепили последних в этом сезоне снеговиков.
