– Ксения Васильевна, мои люди в дальних помещениях обнаружили мастерскую – я полагаю, Вашу и Вашего батюшки? Мы пока ничего не трогали: хотелось бы услышать, что Вы планируете забирать, а что хотите оставить. Только меня всё же терзают сомнения по поводу верности расчётов: мощность на валу, по моему мнению, должно быть больше, чем мощность, определяемая работой пара в цилиндре, разве не так?
Ксения, не успевшая договорить: «и всё же я не могу ответить согласием», лишь хлопала глазами. Такой стремительный переход сбил графиню, и теперь она размышляла, как перейти обратно к волнующей её теме. По этикету выходило, что никак – будет невежливо. Вопрос паровых машин задел девушку за живое, и она вмиг позабыла обо всём остальном.
– Как? Подождите, кнесь, при всём моем уважении, вы не правы – индикаторная мощность паровой машины больше эффективной, следовательно, того, что вы говорите, быть не может!
Александр мысленно улыбнулся – отвлекающий маневр сработал как нужно, уводя Ксению от темы брака в дебри технических рассуждений.
Они проспорили до самого обеда, отыскав бумагу и чернила, чиркали формулы и зарисовывали схемы – Володковский, не стесняясь, любовался чуть раскрасневшейся от дебатов графиней, сверкающей глазами и грозно тычущей пальцем, уже покрытым маленькими чернильными пятнышками, в очередную цифру, которую он вывел идеально-ровным почерком. Строки Володковского проходили как по линейке, буквы стояли прямо. У самой Ксении почерк был кругленький, маленький, с большим расстоянием между буквами.
Обед Ксении принесли в комнату, аргументировав это тем, что лучше лишний раз не напрягаться. При этом Володковский выглядел несколько виновато, уже понимая, что спор – не лучшее времяпрепровождение для больной.
После того, как Алябьева перекусила куриным бульоном с покрошенным в него яйцом, Александр пригласил врача, а сам отправился разыскивать нового управляющего, чтобы разузнать у него, как обстоят дела.
Доктор, явно прибывший с полком, оказался мужчиной лет сорока пяти-пятидесяти, с цепким взглядом, который, казалось, подмечал все, даже самые незначительные детали. Седина уже прокралась в когда-то черные, смоляные кудри врача, а сильные сухие пальцы неожиданно бережно сжимали запястье графини, измеряя пульс.
– Неплохо-с, Ваше сиятельство, неплохо-с. Восстанавливаетесь намного быстрее, чем я мог бы предположить. Через недельку уже здоровы-с будете, Ксения Васильевна!
– Спасибо, доктор!
