Улыбнулась душа, изменился расклад,
Ты не снайпер с лицом очерствелым.
Ход диктует она, у нее автомат,
И теперь уже ты под прицелом.
И смотря тебе в след, не стала стрелять,
Благородно поднимает забрало.
Хотя был так велик шанс в цель попадать,
Она от войны той устала.
Что хочешь скажи,
Мы утопли во лжи,
В этом смысле мы все златоусты.
Ты бы знал, как мне жаль,
Я иду на медаль
За неумение показывать чувства.
Кто-то любит и ждет,
Кто-то ищет – найдет,
Голубь сверху подкинул нам хлеба.
Люди просто пошли,
Мы с тобой возвели
Из картона стены до неба.
Картон как бетон,
Я здесь, а там он,
Не разрушить свои же преграды.
Зачем, мне скажи,
Вокруг миражи?
И фальшивые двери-награды?
Это просто как шаг.
Он не друг и не враг,
Да мы, в общем-то, люди чужие.
Но он хочет помочь,
Я гоню себя прочь,
Куда грешить, мы и так не святые.
Но я не буду одна,
Мы вдвоем – сатана,
Да, нам море уже по колено.
И уже не сбежать,
Остается дышать,
И все страхи покажутся тленом.
Я отдаю себе отчет, что родилась я некрасивой.
Меня учили держать ответ,
Меня учили говорить слова,
Меня учили твердому "нет",
Меня учили молчать на "да".
Но кто бы научил меня быть счастливой!
Друзья твердят: все будет "ок"
Друзья твердят: все будет "ок".
Играя смех, я лицемерю,
Что мне за дело до их слов?
Раз я сама в себя не верю.
Если с обрыва – камнем вниз,
Лежу без сна посреди ночи.
Стучит гроза мне об карниз,
Как будто внутрь дома хочет.
Мне говорят: все хорошо,
И я гоню дурные мысли,
Так часто мню себя большой,
Теряя тридесятый смысл.
Теряя путь, иду в тупик,
Кирпич уперся под лопатки,
Забыла в ливень дождевик…
Здесь упаду – и взятки гладки.
Не надо ничего решать,
Лишь вид на небо звездопада.
Проблемы можно избежать:
Есть лишь тупик, гроза, прохлада
Отец – министр, а парень – солдат.
Мезальянс, с какой стороны не посмотришь!
Подобной судьбе для дочки не рад,
Ей родитель кричал: "Ты семью опозоришь!
У него – ничего, погоны да честь…
Совесть и пусто совсем в кармане,
Посмотри на других, своя фирма и сеть,
Не обо мне подумай, о маме!"
Только мама давно у неё умерла,
Нечестный был ход, он давил на больное.
Дочь тихо сказала: мама бы поняла…
Отец закурил, нахмуривши брови.
У других машины, дела не плохи,
Положение, выгода, дом и дача,
Но только тот парень читал стихи,
Её защищая мог дать другим сдачи.
Он дарил ей не розы, другие цветы,
Которые пахли зноем и летом.
С ним отступала боязнь темноты,
А еще он оказался добрым поэтом.
Семейный обед, отец парня позвал,
Тот пришел в форме, высок и серьёзен,
