– Щелкните, пожалуйста, пальцем по окошечку терминала!
Щелкаю. И там тут же появляется: «Approved». Чек выползает. Я забираю покупки. Могу уходить.
– Почему вы мне это сказали? – спрашиваю. – Что это за фокусы?
Продавщица только пожимает плечами. Обращается к следующему за мной в очереди. А потом вдруг снова оборачивается и озорно подмигивает.
Какая-то фигня. Я начинаю творить чудеса. А люди мне, типа, сами не зная, зачем и как, помогают. Чудеса, так чудеса. Я – чудотворец.
Интересно, почему. Из-за путешествия во времени. Или из-за перстня. Или из-за того и другого. Одно нарушение хода естественных событий влечёт за собой другое, пока не возникает длящаяся во времени сверхъестественность.
На площади стоит машина с надписью «Полиция». В неё заводят троих по виду интеллигентных человек, двух мужчин и средних лет женщину. Они упираются и хором кричат:
– Долой ложь! Да здравствует правда!
Люди в чёрном: «Омоновцы», – шепчут в толпе – бьют их дубинками, чтобы заткнуть рты.
На происходящее глазеет группка людей. Многие в медицинских масках.
– Это что? – киваю на задержание.
– Неразрешенный одиночный пикет, – объясняет мне кто-то в толпе, – за свободу выборов.
Другие встревают:
– Доигралась интеллигенция.
– Они по-своему правы. Правитель уже всем надоел.
– Если не он, то кто?
– Кто? Кот! Хотя бы мой кот! Даже он будет лучше! Кто угодно! Кто угодно, у кого не будет воровской шайки из бывших друзей!
– Таков уж наш обычай.
– По-иному в нашей стране никак.
– Это бояре плохие. Правитель хороший.
– Хороший? – переспрашиваю.
Видимое только мне лицо Гольца появляется над головами и грозит пальцем. Профессору не нравится диалог, в который я вступил. В ответ прикасаюсь к перстню и отдаю мысленный приказ профессору: «Исчезни!» Тот исчезает. А люди из толпы завелись:
– Ты, мил человек, тоже без маски. На глаза сатрапам не попадайся. А то тоже задержат. Или штраф наложат.
Это зеваки мне. Только пожимаю плечами.
– Интересная экипировка! – отвечаю.
– Это вы о ком? – спрашивают в толпе.
– Да вот, гляжу на силовиков.
– Точно говорите. Это и есть насиловики, – а я молча улыбаюсь.
– Это гвардейцы, – объясняют мне, кивая на людей в шлемах. – Если вы смотрели в детстве фильм «Три толстяка», то помните, там были гвардейцы. Так вот, это они. Сейчас они себя называют ОМОН.
А не попробовать ли мне мои недавно обнаружившиеся сверхспособности? Выхожу из толпы, отдавая мысленный приказ блюстителям порядка: «Мир. Спокойно. Мир».
