– Олег, ты мне не веришь, я это понимаю. Но я не могу бросить тебя тут. У меня дочка твоего возраста, только нормальная, без отклонений. Извини, если обидел. Я как думаю, так и говорю. Выходи. Даю слово, с тобой ничего не случится. Не сегодня.
Почему то последние слова стали иглой, проткнувшей воздушный шарик её сопротивления. Оксана сдулась. Скорей бы закончилась эта ужасная ночь. Она ухватилась за ветку, поднялась. Больно дёрнуло, она ойкнула, поджала ногу. Луч фонаря ослепил на миг и упал вниз, подсвечивая дорогу.
– Поранилась? Ясно. А я думал, почему не убегаешь в чащу. – Витя говорил спокойно, будто забившегося в угол зверька успокаивал. – Стой там, я помогу.
Он спустился по склону, подошёл ближе. Оксана затравленно следила за каждым его движением. Что сейчас будет? Кинется, завалит на мягкую хвойную подушку?
Он шёл, подсвечивая фонариком больше себя, чем дорогу. Левая рука в успокаивающим жесте. Открытая ладонь: жест, инстинктивно понятный каждому. Витя понимал, что только лицом и интонацией он сможет на время вернуть доверие этой странной перепуганной девчонки. Подошёл, встал сбоку, не касаясь, чуть присел:
– Обхвати меня за шею. Давай! Поздно бояться, я рядом.
Оксана замялась, но всё-таки оперлась на его плечи. Одним движением Витя подхватил её на руки. Оксана запаниковала, выгнулась, вырываясь.
– Тихо-тихо – шептал Витя, с трудом её удерживая. – До машины далеко, ты до утра ковылять будешь. Знаешь, я из-за тебя первый раз в жизни пьяным за руль сел. Как, совесть не мучает? – Весь путь до машины он бормотал какую-то ерунду, лишь бы девочка успокоилась и не взбрыкнула.
"Ниву" он припарковал за поворотом, чтобы не спугнуть беглянку. Оставлять её на дороге и идти за машиной одному тоже не вариант. Кто знает, что стукнет в голову паникующей девчонке…
Больше всего Вите хотелось угомонить совесть и лечь спать. С самого начала было ясно, что эта рыбалка кончится плохо. С того момента, как Андрей начал зазывать девочку-трансвестита ехать с ними. Витя был против, но Андрей крепко держал его своим долгом. Дал слабину, решил разруливать проблемы по мере их возникновения, теперь не жалуйся. В какой момент, уступка за уступкой, он попал в рабство к закадычному другу детства, переступил черту, за которой спаситель превратился в барина, а спасённый в холопа? Витя не помнил, но выхода пока не было. Он был готов защищать девчонку, до определённого момента… Она всё-таки чужая, а у него есть родные, они важнее.
