Улыбнулась хмурой парикмахерше, вежливо поблагодарила, спрыгивая с кресла. Не успела тугая дверь закрыться за ней, как в спину прилетело отчетливо и презрительно:
– Кобёл!
Оксана уже знала это слово. Кровь бросилась в голову. Она пулей вылетела на улицу, завернула в какую-то подворотню, вжалась в стену. В носу кипела обида, но Оксана сдержалась: "Не рыдать! Мужик ты или кто?" А и правда, кто? Она задышала глубоко, выдувая сквозь стиснутые зубы жалость и злобу. Вдох-выдох-пауза-вдох-выдох-пауза-вдох… Подкатившая истерика нехотя отступила, справилась. А чего ожидала? Надо привыкать. Оксана выровняла дыхание и зашагала к трамваю.
Перед домом, где Оксана сняла комнату, стояла старая "Нива". Два загорелых мужика в камуфляже грузили в багажник мешки и рыболовные снасти. Проходя мимо, Оксана зацепилась взглядом за висящую кормушку с петелькой, улыбнулась. Точно такой короповник был у бати.
– На коропа идёте? – улыбаясь во весь рот спросила она у одного из них. Тот смерил её взглядом:
– А ты, типа, разбираешься
– Слышь, мы с батей таких коропов тягали на Днепре, закачаешься. – Оксане показалось, что прозвучало это очень по-мужски. – Что в прикормку кладёте?
Мужик вздёрнул бровь, посмотрел с интересом:
– Ну так, яйца, сухари, мёд, кукуруза варёная…
Оксана важно кивнула:
– Всё правильно, ванилина б ещё добавить.
Сбоку подошёл второй, кивнул:
– Что за юноша бледный со взором горящим?
Первый ухмыльнулся:
– Знаток. Говорит, ванилина в прикорме не хватает. Если добавим, ловля будет – закачаемся. Так? – он чуть ехидно подмигнул.
Второй протянул Оксане руку:
– Андрей. Про ванилин слышал, но ни разу не пробовал.
– Олег – она понятия не имела, почему назвала это имя, но решила, что именно так теперь её будут звать. И не её, а его. Навсегда.
– Ну, а я Витя – первый тоже протянул ладонь. Будем знакомы.
Оксана ответила твёрдым мужским рукопожатием:
– Будем.
Витя и Андрей были похожи, как братья. Обоим под сорок, крепкие, жилистые, с обветренными лицами. Они чем-то напоминали Оксаниного отца. Не сейчас, а раньше, когда тот был заядлым рыбаком и брал её с собой на реку тягать карасей. Они варили уху, спали в палатке под пение сверчков. Это было, наверное, самое счастливое время в жизни Оксаны. А сейчас у отца не осталось ничего, кроме тяги выпить и страха перед женой. И то, и то вызывало у него одинаковую дрожь, так и жил, трясясь с утра до вечера.
"Такие не трясутся" – с тоской подумала Оксана, глядя на рыбаков.
