Интересно, он когда-нибудь поймет, что во время приступа риторических вопросов от начальства лучше не отсвечивать и помалкивать?
— Больше всего мне, друзья мои, не нравятся две вещи, — Яков Иванович пробежался цепким взглядом по нашим лицам. — Проблемы и идиоты.
Он сделал паузу — так вот от кого пошла эта фишка! — и продолжил.
— Первые я предпочитаю решать, а от вторых — избавляться.
Его взгляд остановился на мне, но я предпочел этого не заметить, с упорством, достойным восхищения, рассматривая свой блокнот.
— Дмитро Громов, Аден Пылаев, Михаил…
— Иванов, — подсказал я.
— Михаил Иванов, — голос директора на мгновение дрогнул, или мне показалось? — Встать!
Мы послушно поднялись, и я почувствовал исходящую от одноклассников дикую смесь эмоций. Предвкушение, злорадство, жалость, и даже… зависть с гордостью?
От преподавателей же веяло лёгкой скукой с нотками вежливого интереса.
— Объяснитесь, что за дуэль вы устроили после отбоя.
— Ваше превосходительство, — уверенно заявил Громов, — это был дружеский поединок.
— Ловко, — едва слышно пробормотал директор и перевел взгляд на меня. — Михаил Иванов, подтверждаете ли вы слова Дмитро Громова?
— Подтверждаю, — с достоинством кивнул я.
— Есть ли у вас претензии к Адену Пылаеву и Дмитро Громову? — казалось, взгляд директора просвечивает меня насквозь.
— Никак нет, — отозвался я, — к Адену Пылаеву и Дмитро Громову претензий нет.
— Хорошо, — недовольно отзывался Яков Иванович, не отрывая от меня взгляда. — Друзья мои, я крайне щепетильно отношусь к славному имени нашей гимназии. И если, скажем, ночью, кого-нибудь из вас унизили или обошлись дурно, то знайте, вы можете сказать об этом здесь и сейчас и ничего не бояться.
О боже, он действительно верит в то, что сейчас несет?!
— Обидчик, нарушивший правила гимназии, будет немедленно исключен, — я прямо-таки физически чувствовал, что директор хочет получить возможность исключить Громова с Пылаевым. — Будет исключен с позором! А вашу защиту гарантирует сам князь!
Директор пытливо заглянул мне в глаза, словно приглашая заложить сейчас всех и вся.
— Друзья мои, вам есть что сказать? Например, вам, Михаил…
— Это лишнее! — не сдержавшись, я ответил резче, чем следовало. — При всем уважении, Яков Иванович…
На язык так и просилась фраза: «Не надо впутывать меня в свои интриги!» или что подоходчивей, но я сдержался.
— При всем моем уважении, Яков Иванович, — я очень сильно надеялся, что мой голос не даст петуха, — слово гимназиста мало чем уступает слову дворянина. И я своё слово уже сказал.
