– Эрик, будь осторожней, – шепнула она, вскрикнув, достигнув пика наслаждения. Права, Алира, права. Сейчас они легко могли бы снова зародить искру жизни в ее чреве, а нельзя, теперь нельзя. А хотелось бы. Эрик неожиданно поймал себя на мысли, что хотел бы еще детей. С буйными смоляными кудрями и непосредственной яркой натурой.
Он едва успел покинуть ее тугую горячую плоть, изливаясь на живот, со стоном наслаждения, с рычанием. Хорошо, прекрасно, но мало.
– Где купальня?
– Что? – Алира неохотно открыла глаза.
Эрик поцеловал ее и легко подхватил на руки. Надо освежиться. Он соскучился по ласке, по уходу.
Она взбила пену с ароматом лаванды и весенних ландышей, намыливая широкие плечи, проводя пальцами по груди. Алира заботливо вымыла ему голову, с любовью пропуская короткие серебристые пряди меж пальцев. Словно и не было разлуки, будто они все те же: муж и жена, пара. Свои волосы заколола на макушке – сушить долго – и умыла лицо теплой розовой водой.
– Надо возвращаться, – шепнула, когда Эрик снова привлек к себе. Да, когда они выйдут из ее спальни, все станет по-прежнему. Он – король и чужой муж. Но сейчас хотелось помечтать. – Твое отсутствие заметят. – Он накрыл ее губы, не давая возвращать их в реальность.
– Уже заметили, – с придыханием шепнула Алира, когда он развернул ее: сжал груди и медленно спустился вниз, лаская бедра, задевая горячие складки, отыскивая чувствительный бугорок.
Она потерлась ягодицами о его плоть и призывно прогнулась, укладываясь грудью на прохладный мрамор купальни. На этот раз Эрик не торопился: он играл с ней, раззадоривал, хотел, чтобы она просила взять ее.
– Ты скучала, Алира? – спросил тихо, тараня влажные складочки, неспешно проводя по промежности бархатной головкой.
– Да, очень.
– Взять тебя? – Он легко шлепнул ее по ягодице.
– Да.
– Так? – Он шлепнул еще раз и резко натянул ее на себя, крепко сжимая бедра.
– Да, – со стоном выгнулась Алира, отдавая себя в его власть. Эрик мог быть нежным и ласковым, мог быть страстным и нетерпеливым, или, как сейчас, строгим и властным. А она готова принять его любым. Готова любить его любым.
Движения, и без того резкие, сделались сильнее, на грани боли и наслаждения, а его руки не переставали поглаживать горевшую чувствительную точку, распаляя, подстегивая, смывая границы. Алира застонала, когда огонь, разгоревшийся между ног, заполнил все существо. Так, что на ногах держаться было невозможно. Эрик подхватил ее и повернул к себе, целуя губы, щеки, глаза. Алира улыбнулась, возвращая нежную ласку.
