Та приняла малышку из рук матери и пошла к двери.
– Папа, папа! – протягивая руки к отцу, лепетала Самира.
Эрик посадил ее на локоть и поцеловал светлую макушку.
– Сейчас я быстро поговорю с мамочкой и покатаю тебя на лошади. Хочешь?
Самира энергично закивала, улыбаясь. Он еще раз поцеловал дочь и передал Галандиль, которая приняла ребенка, но уже на выходе обернулась и с беспокойством посмотрела на Алиру. Та кивнула, и Галандиль ничего не оставалось, как выйти и закрыть дверь.
– Ты ведешь себя вызывающе.
– Правда? – округлила глаза она. – Мне так не кажется.
– От этого поступка так и веет вульгарностью, – спокойно продолжил он.
– Иди к своей жене и ей указывай, как себя вести! – взвилась Алира. Она-то думала… А он, оказывается, пришел ругать и оскорблять ее.
– А тебя все устраивает?
– Да, – топнула ногой и вздернула подбородок. – Меня устраивает! Как мне себя вести – не твоя забота!
– Нравится выглядеть течной сукой, за которой кобели бегают?
– Да как ты смеешь? – шепнула Алира и, схватив первую попавшуюся под руку баночку, запустила в бывшего мужа!
Эрик увернулся, и склянка разбилась о стену, наполняя комнату ароматом мяты. Стремительно преодолев разделявшее их расстояние, он перехватил занесенную для броска руку с очередной баночкой; то же самое сделал со второй.
– Пусти! – процедила Алира, взбрыкнув, как недавно ее кобыла.
Эрик отпустил. Но его руки коснулись плеч и двинулись вниз, дотрагиваясь до часто вздымающейся груди и живота. Наконец он сомкнул руки на бедрах и поцеловал пульсирующую жилку на шее.
– Нет… – шепнула она, но руки вопреки словам обвили широкие плечи. Боги, как она скучала, как любит его. До сих пор любит. Любит даже сильнее.
– Да… – ответил Эрик, накрывая ее губы своими.
Алира сдирала с него камзол, путаясь в шнуровке и пуговицах, а сама уже осталась без рубашки, подставляя полную крепкую грудь под сильные горячие ладони. Сейчас не было ни томных ласк, ни неторопливого соблазнения, только яростная страсть, схватка тел, необузданное соединение изголодавшихся родных душ.
Эрик подхватил ее под ягодицы, не переставая осыпать лицо и шею жадными поцелуями. Он вытряхнул ее из бриджей и буквально сорвал с себя остатки одежды. Накрыл ее стройное тело, широко разведя ноги, пронзая сразу, на всю длину, срывая сладкий стон с медовых губ и вторя им. Наконец-то вместе, наконец-то дома. Как же он скучал, как нуждался в ней. Да, это желание плоти, но разве этого мало? С каждым движением, с каждым толчком в нем росла сила. Она смешивалась с аурой Алиры. Танцевала, кружилась с ней. Любила ее. Никто, ни одна женщина не наполняла его таким диким необузданным светом. Алира была самой жизнью, яркой и прекрасной.
