Что касается речи обвинителя, соглашусь в той части, где учение Маркса приравнивается к религии. Действительно, очень похоже. «Библией рабочего класса» называл «Капитал» ещё Энгельс. Далее появились иконы, община, места поклонения, ритуалы, мученики за веру… А первой благочестивой мученицей предлагаю считать Иоганну Берту Юлию Женни фон Вестфален.
А что же с приговором? А приговор за Вами, Серкидон. Я умываю руки. Хватит того, что я предоставил Вам материал, плюс к тому Вы выслушали обвинительную и оправдательную речь. Вы и есть присяжные заседатели, к которым обращались прокурор и адвокат. Высший суд на Небесах ждёт. А вдруг там именно сейчас решается вопрос о следующем воплощение души, скажем по-русски, Карла Генриховича?
Крепко жму руку, и до следующего письма.
Приветствую Вас, Серкидон!
Всё ждал от Вас вопроса: «В чём ошибка Маркса?» Вы мне такого вопроса так и не задали. Но от ответа Вам не уйти. Мой боевой клич на сегодня «Серкидон не уйдёт от ответа!» Так написано у меня на экране мысленного взора…
Действительно, почему не всё сбылось (мягко скажем) у тех, кто строго придерживался теории Маркса? Что не учёл, как говаривал Энгельс, Uberlegener Geist (превосходный ум)? Глупо нам с Вами, робким неучам, искать ошибки Маркса в областях философии и политэкономии. Но вот в вопросах морали?! Мы этикой учёности поверим!..
Из «Капитанской дочки», и такое впечатление, Серкидон, что лично к Вам, обращается Александр Сергеевич:
«Молодой человек! Если записки мои попадутся в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений».
А что у Маркса? Воззвания к борьбе до последнего… призывы к свержениям… а что всего печальнее – диктатура… диктатура… диктатура. А чем сильнее ты давишь на мир, тем яростнее его противотействие…
Хотя мы с Вами знаем и другого Маркса, не кровожадного, не чуждого мирному, земному, человеческому. Он и шутил, и улыбался, и внуков забавлял, и письма игривые писал. И не только дамам. Отец Поля Лафарга, тогда ещё только жениха дочери-Лауры, прислал в подарок семейству Марксов ящик французского вина, на что отец невесты ответил любезным письмом.
Карл Маркс – Франсуа Лафаргу, в ноябре 1866 года:
Дорогой г-н Лафарг!
Надеюсь, что г-н влюбленный извинился перед Вами за мое непростительное молчание. С одной стороны, меня преследовали неоднократные рецидивы болезни, с другой, я был настолько поглощен большим трудом, над которым работаю, что запустил переписку с моими самыми близкими друзьями. Если бы я не причислял Вас к этой категории, то никогда не осмелился бы подобным образом нарушить правила приличия.
