Я переодеваюсь прямо в лавке, стоптанные “родные” ботинки меняю на аккуратные полусапожки на железных подковках, затягиваю широкий атласный пояс, и от прежней Лейсан остаётся только причёска и неухоженное лицо. Ненадолго. Я беру карандаш и туго обматываю стержень розовой лентой, на конце завязываю пышный бант, больше подходящий первоклашке, чем леди, фиксирую бант ниткой и тоже самое проделываю со вторым карандашом, а затем избавляюсь от сеточкти. Собрать рыхлый пучок — минута, заколоть импровизированными палочками для волос — пара секунд. Девочка, выбравшаяся из своего угла, ошеломлённо моргает, глядя на моё чудесное преображение.
Эх, мне бы палетку декоративной косметики… Тогда преображение было бы полным.
Подмигнув малышке, я прощаюсь с её мамой, похоже, очень довольной нашей сделкой, и выхожу в сырую прохладу улицы. Дождь всё ещё лупит по мостовой. С палантином на плечах я больше не мёрзну. Я раскрываю над головой купол зонтика, крепче сжимаю ручку саквояжа. Цок-цок — надо же как подковки по брусчатке щёлкают. Я чувствую, как на моём лице расцветает улыбка.
Я иду в сторону рыночной площади. Сколько я провозилась в лавке? Думаю, значительно больше часа. Опоздать на рейс ни в коем случае нельзя, но пока немного времени в запасе ещё есть, и перед рынком я останавливаюсь в раздумьях. Взять в дорогу что-то перекусить будет весьма кстати, но откровенно говоря, я боюсь щипачей, хоть и спрятала купюры в разных интересных местах — в полусапожках, в кармашке панталон, под лифом. В розовом среди рыбных рядов я буду смотреться очень странно. Рынок небольшой, но незнакомый, обязательно забреду, куда не следует. Я обхожу рынок по дуге, с прихода покупаю у одной лоточницы кулёк пирожков с мясом, а у другой стакан сочной малины.
Опаздываю или во мне говорит паника?
Самое отвратительное, что спрашивать у прохожих, который час, бесполезно, ведь я не знаю, во сколько рейс, на билете проверила, не указано.
Когда я, задыхаясь от быстрой ходьбы, вхожу в здание вокзала, ворота и калитка всё ещё закрыты, но у калитки появился мужчина в военной форме. Некоторые скамейки заняты, желающих уехать на удивление мало. Я игнорирую обрушившееся на меня внимание и присаживаюсь на свободный край. Всё таки я слишком поторопилась. Но не уходить же…
К счастью, надолго ожидание не затягивается. Раздаётся гулкий удар, словно зазвонил невидимый колокол. Страж лениво тянется за связкой ключей на поясе.
