Каждая человеческая задача – это расчёт какого-либо события количественно во времени. На каждое событие необходимо время. Поэтому всё человеческое восприятие математики будет привязано к событию во времени. Очень хорошо, что общепринятое понимание исчисления во времени всем понятно и не вызывает никаких сомнений у большинства человечества. Человечеству присуще мыслить догматически или по-простому – традиционно. Есть сутки. Что условно соответствует одному обороту Земли вокруг своей оси. Отсюда следует, что система измерения времени очень субъективная, та как планет во вселенной величина неизмеримая, каждая при этом вращается с уникальной угловой скоростью. Попытки астрономов унифицировать время привели к тому, что было принято несколько типов суток в земной системе счёта. Если в качестве точки отсчёта вращения выбрать любую далёкую звезду, то в отличие от центрального светила планетной системы, такие сутки естественно будут иметь другую продолжительность.
Ещё Пуанкаре утверждал, что при вычислении, углового ускорения Луны астрономы основываются на фундаментальных законах ньютоновской физики и, следовательно, полагают, что время надо определять таким образом, чтобы эти законы можно было сохранить. Пуанкаре был озадачен тем фактом, что мы не обладаем непосредственной интуицией равенства двух интервалов времени, так что, хотя мы можем знать, что одно событие предшествует другому, мы не можем с таким же точным смыслом сказать, насколько оно предшествует, если только мы не привлечем некоторое определение длительности, которое обладает определенной степенью произвольности. Поэтому он утверждал, что, так как различные способы определения времени приводят к различным «языкам» для описания одних и тех же экспериментальных фактов, время надо определять так, чтобы фундаментальные законы физики, особенно уравнения механики, «были сколь возможно просты». Он сделал вывод, что «нет способа измерения времени, который был бы правильнее другого; способ вообще принятый является только более удобным. Мы не имеем права сказать о двух часах, что одни идут хорошо, а другие плохо; мы можем сказать только, что есть выгода положиться на показания первых». Традиция, навязанная производителями «времени» оказалась достаточно приемлемой и прочной, чтобы засесть в мозгах обывателей. Две стрелки, одна маленькая для часов и длинная для минут, с равномерным движением по кругу, разделённому на двенадцать пронумерованных секторов и шестьдесят делений. Механически задача равномерного движения по кругу для механиков была очень даже не простой, но потихоньку за несколько столетий от башенных «машин времени» дошли и наручных хронометров.
