– Мне-то что от вашего запуга?
– Тогда не трынди! Если сам не знаешь, зачем оно надо! – продолжил давить Первый. – Рассказывай-ка всем, что еще вычитал, студент?
– Всё в прежнем ритме! Но об Украине, похоже, замолчали! Надолго ли? Теперь у наших журналюг Сирия в моде. И демонстрации по большим городам… Не санкционированные! Будто нам американских санкций мало! Вот, кричат в больших городах: «Путин – вор! Путин – война! Путин – смерть!» Попробовали бы такое при Сталине покричать!
– Так не поверил бы никто, при Сталине-то! О нем и враги заклятые не смели такую чушь… А теперь и смысла нет… Кто-то, прокукарекав, ухмыляется, кто-то в щель заползает, а кто-то орет, будто все мы патриоты, и руки прочь от великой России, проклятые пендосы! И тянут все в разные стороны, как лебедь, рак и эта, как ее? На букву «С».
– А ты о чём кукарекаешь? – с нажимом рявкнул Первый, рассчитывая, видимо, не на ответ, а на послушное молчание студента.
Странно это, опять подумал Дмитрий. Чего он добивается своими казарменными выходками? Ведь никого, кроме себя, не слушает, всех затыкает, а меня провоцирует. Или в его палатной диктатуре имеется скрытый смысл?
Глава 19
Дмитрий проснулся от нравоучительного громогласия Первого. Тот расхаживал по палате и разглагольствовал о том, как хорошо жилось при Брежневе.
– А ты почему постоянно молчишь, Второй? – обратился к нему Первый, заметив, что Дмитрий не спит. – Мы битый час сражаемся за истину, а тебе она по барабану, что ли? – подначил он Дмитрия. – Сказал бы нам, что думаешь…
– Будто без меня не обойдетесь! – Дмитрию ненужными казались разговоры, которыми дирижировал красномордый, ловко прекращавший дискуссии, если они уходили в сторону от разрешенного им направления.
– Никак не обойдемся! Мы хотим, чтобы в нашей палате не было недомолвок по части политических пристрастий. А то ведь можно ненароком врага народа на груди пригреть! – стал приставать Первый.
Дмитрий поморщился. Он понимал, что лежать спокойно красномордый ему не позволит, будет донимать снова и снова, но обсуждаемые темы его не интересовали. Точно так же, как и собеседники. Вот, подумал он, теперь этот странный тип станет провоцировать меня расплывчатым термином «враги народа». Из-за частого применения и сарказма его каждый понимает как некую несуразицу, якобы придуманную Сталиным для расправы над неповинным народом.
– Ты вопрос для начала сформулировал бы, а уж потом просил на него ответить. – Вяло огрызнулся Дмитрий, намекая, чтобы Первый отстал.
