Легко этой Лейсян говорить, что она откупалась таким образом. Ставила деньги превыше семьи. Но ведь если не она, то кто? Маме и братьям самим постоянно требовалась помощь. Других родственников у Марии Карловны попросту не было. Ни дядек, ни теток, ни бабушек, ни дедушек. Все они ушли рано или жили так далеко, что стали чужими, хотя и наведывались иногда за помощью.
А так бы хотелось, чтоб кто-то мудрый и добрый стоял рядом, подсказал в нужный момент, что всех денег не заработаешь, что всего успеха не нахлебаешься, что всего не заграбастаешь.
Бабушки и дедушки… вдруг любимые образы всплыли в памяти. Они очень любили Машу и всегда пророчили ей большое будущее.
– Очень талантливая Маша вылупилась, – говорила бабушка Нюра своей дочери про внучку. – Далеко пойдет. Ум стоумовый!
– Эх, бабушка, – плакала Мария Карловна, – посмотри теперь, куда мой ум завел меня, в какие дебри. Детей и тех растеряла, как цыплят.
Шелковая повязка со множеством слоев впитывала и впитывала горькие слезы, вдруг хлынувшие солеными цунами.
– Стоп! А какой сегодня день? – вдруг вспомнила Мария Карловна, хотя знала дату на зубок, ведь они готовились к этой дате заранее. – Пятое июня. День рождения бабушки Нюры и дедушки Кости. Господи! – обратилась она к Николаю, срывая мокрую повязку, слезы тут же просохли. Он слегка опешил. Маша не справляла их дни рождения никогда, может, лишь однажды упомянула, но не справляла.
– У бабушки Нюры и дедушки Кости в один день был день рождения! – настаивала Мария Карловна, будто муж должен был быть обязательно в курсе.
– Ну хорошо, – легко согласился Николай, разводя руками, – давай выпьем за их здоровье. Коньяк есть, стаканы тоже. Закуска, – он покопался в кармане жилетки, где обычно прятал ириски или какие-то сладости – тоже имеется.
Мария Карловна заморгала, не зная, того ли она добилась. Но сердце подсказывало правильно. Надо помянуть любимых, родных, позабытых ею.
Николай достал недопитый коньяк и старые стаканчики с припасенными конфетами, они тихонечко разлили и, не чокаясь, выпили. Мария Карловна не закусывала, чтоб было горче. На сердце стало легче.
– Помогите, бабушка и дедушка. Помогите, чем можете с того света. Или совет дайте или поддержите, пусть невидимо. Детей моих не оставьте, особенно Сашу и Кузю, за них больше всего боюсь. Да и Грише с Васей ваша помощь нужна. И мама, мама тоже страдает. Надо б с ней помириться. А то тоже немолодая, мало ли что. – Молилась про себя Мария Карловна. Вся жизнь пролетела перед глазами. Ведь она действительно многого добилась, как бабушка Нюра предвещала. И почти одна. Конечно, «почти» тоже нельзя отменять, без «почти» не было бы этих ребят. Четырех мужиков со своими проблемами и со своими успехами. Она положила тяжелую голову на плечо мужа и заснула крепким сном впервые после того, как узнала, что Саша хочет поменять пол или закончить жизнь самоубийством.
