Она ждала его звонка, но он приехал самолично, хотя сделку по продаже дома могли оформить по доверенности и адвокаты.
Ким держал внушительный пакет – внутри лежали пачки денег.
– Алина, возвращайся в Россию, – говорил он своим писклявым голосом, но каждое слово весило и звучало, как дорогой металл. – Снегурочкам надо жить в холоде. На жаре они тают и превращаются в липкое мороженое.
Алина заплакала, понимая метафору.
– Я тебя любил, – сказал он на прощанье.
– Я тоже, – ответила она и поцеловала его, пытаясь запомнить одного из самых красивых и благородных мужчин, встречавшихся ей за жизнь.
Ким продал публичный дом мужьям Наташ (которые обзавелись-таки мужьями за тот период, пока сын Бабоса их не навещал). Видя, что русские и украинские Снегурки не расстаяли в испанской жаре, а очень даже прижились, он исключительно из давних теплых отношений сделал пятидесятипроцентную скидку на выкуп заведения. Мужья слегка заревновали, но промолчали, пожав слабую руку богача и соглашаясь с подарком.
Закончив еще пару дел, продав новую яхту, элитную спортивную машину, несколько мотоциклов, что успел преобрести отец, Ким вернулся к Марии, которую любил больше всех Снегурочек на свете.
Пока происходили скандальные закрытия бизнесов и телевизор нес какую-то белиберду про сумасшедших Бабоса, молодая женщина сильно нервничала, ее также теребили родственники со стороны Рибейра, пытавшиеся всячески надавить на нее.
– Поверь, девочка, я знаю, что делаю, – сказал на это Ким. И Мария, как и Алина, успокоилась, поддаваясь решению мужа, зная, что все будет хорошо.
– Мне кажется, я беременна, – сказала она неуверенно и Ким внутренне поблагодарил небеса за знак, что поступил и поступает абсолютно правильно.
Через два месяца в семье Бабоса осталось около восьми десятков переругавшихся родственников, активная часть которых тут же открыла рестораны на руинах улиточных королей. Кто-то ринулся в Китай с предложением о сухом питательном корме. Рецепты, дизайн, разработки, цветовые пробы, рекламные лозунги, выкранные из офиса, ничего не стоили – на них стоял патент Бабоса, который Ким отказался продавать. Но картинки можно было видоизменить, рецепт дополнить, при должном желании и финансировании вновь запустить в жизнь.
Все же главная часть родни, имея на руках внушительные суммы после всех выплат да и свои ранние сбережения, послушалась Хосе Бабоса, говорившего посмертно устами Кима Бабоса и отправилась кто куда, в основном, в свободное плавание.
