– У вас такие длинные волосы, как у девочки. – непосредственно вымолвила она.
Он пропустил мимо ушей ее вкрадчивое неуместное примечание.
– Скажите мне, Сара, а что именно определяет термин половой принадлежности. Существует ли первозданный образчик для подражания. К примеру, ваш отец, он подходит под описание мальчика, я уверен, что вы уверены в его истинном представительстве. Но я более склоняюсь к Адаму и Еве, однако в их ветхозаветные лета картины не писали, либо те наброски не сохранились до наших дней, поэтому мы не можем установить четкий критерий внешности. Поверьте мне, сколько душ человеческих, столько и полов. А волосы созданы для того чтобы произрастать, украшать и согревать. Неужели если вокруг все люди с короткими ногами, вы пожелали бы укоротить свои, считая себя несоответственной неким субъективным представлениям. Образчик подлинной внешности, это ребенок, который невинен, его тело чисто от рисунков и вожделений. Процессы плоти естественны, но неестественно то, что порочно, то, что оскверняет, то, что мешает быть ребенком. Некоторые функции организма могут быть исполнены, а могут и быть преданны беспамятству. – говорил Аспид.
Сара, кажется, утратила цепочку речи на втором тезисе, занявшись разглядыванием стеклянных люстр и балюстрад. Аспиду это совершенно не понравилось, и он решает пойти в открытое наступление.
– Детство замечательная пора. Но боитесь ли вы реального мира? Поговаривают будто он жесток, непредсказуем, мир чествует сильных и безжалостных, а слабых предает смерти по милости своей. Сможете ли вы, покинув теплые заботливые обители усадьбы, выжить в том мире? Вами легко воспользуются, вас обманут, сыграв на доверчивости.
– Мне так удобней жить. – проговорила девушка ребяческим шепотом. – Я всё прекрасно понимаю, но взрослость приводит к вредным привычкам, к мученическому познанию мудрости и к сердечным терзаниям от безответной любви, призывает к жажде выплеснуть все свои переживания в окружающий мир, невзирая на готовность холста принять столько банок черной и белой краски. Уверенность взрослого преображается в самомнение, та превращается в гордость, затем в гордыню, и я не желаю жить с теми миазмами на душе. Вот, к примеру, вы, Аспид, весьма умны, но несчастны. Каждый, кто жаждет обрести знания, погружен в себя, в истину, мудрец тратит жизнь на чтение книг, либо тренирует память, словно машина, принимая нудное и удаляя ненужное, и незаметно для себя, лишает сердце чувств. Либо мудрец занят творчеством, и его жизнь проистекает в череде нескончаемых замыслов, мудрец приобретает, но и многое отдает, отрывает от своей жизни. И пусть я глупа, зато свободна. Люди страдают из-за дум о семье, о домах, о деньгах, о морали, но я всего лишь цветок, который создан, для радования глаз людских. И они будут поливать меня лаской и заботой, я наивный полевой цветок, который скоро завянет, о нем не вспомнят, о нем позабудут, и это хорошо, ведь обо мне не будут думать плохо. Властители и мудрецы осуждены, падшие и святые укоряемы, я же просто цветок. – нежно тонким голоском говорила Сара.
