Вскоре зазвенел Гвоздю звонок, и мама, приехавшая с братом Димасом на раздолбанной «шестёрке», встретила его у выхода, накормила, и они поехали в Шахты. Мать всю дорогу без умолку трещала о новой лютеранской церкви, об отце Александре, о том, как они молились о нём, Лёхе, всё это время, а потом вдруг охнула и дёрнулась к сумке: «Лёшенька, я совсем забыла передачку оставить! Может, вернёмся?» – «Какую передачку, мам? Я уже тут», – усмехнулся он. «Ты-то тут, да я не тебе, я другу твоему собрала. Он же мне писал про тебя последний год чуть ли не каждый месяц». Лёха оторопел: «Ка… какому другу? Кто писал?» – «Ну вот же, – запричитала мать, – просил он меня, чтоб я тебе ничего не говорила, а я… Да щас, погоди…» Она принялась рыться в сумке, вытащила несколько замурзанных конвертов, близоруко прищурилась на аккуратно выведенные буквы: «Вот… «Илья Владимирович Хмунин». Я и собрала ему передачку, раз он о тебе так заботился. Ну давай вернёмся, недалеко же отъехали?» Димас обернулся: «Так что, возвращаемся?» Лёха тронул его за плечо: «Нет. Уже без надобности. Откинулся Илья Владимирович…»
…Письма Хмурого матери он читал всю ночь, когда тормознули за Старосёлово в придорожной гостиничке и решили по темноте уже не гнать, заночевать тут. Мать тоже не спала и молчала, только вздохнула, когда он вышел покурить, прихватив со стола мятые листочки, усеянные округлыми убористыми буквами – плотно, одна к другой. Он сидел в холле в кресле под лампой, читал о себе, какой он, Алексей Михайлов, пытливый и ищущий, и как в нём сильна вера в Бога, и как он меняется в лучшую сторону, и как Господь хранит его и оберегает от зла, и слёзы, которые все шесть лет он прятал под камнем, текли по его худым щекам, по упрямым морщинам, что прорезали лицо, будто гвоздём процарапанные.
В последнем письме, что было отправлено месяца три назад, Хмурый писал: «Лариса Ивановна, Вы пишете, что уже год как у вас в посёлке появилась лютеранская церковь, и Вы туда ходите и не нарадуетесь тому, что стали верующей. Я, хоть и православный, тоже радуюсь за Вас и молюсь, чтобы церковь Ваша росла. Не так важно, кто ты по исповеданию, важно прилепиться ко Христу и не отрываться от Него. Слышать Его каждый миг своей жизни. Ваш сын услышал Его, я это знаю. А ещё мне кажется, что у него большое будущее, у Алексея. Почему-то я думаю, что он станет священником. Может, это мои фантазии, но я верю, что так и будет. Приведите его в церковь, пусть Ваш батюшка с ним поговорит. Может, направит его куда учиться. Ему нельзя сейчас останавливаться на достигнутом, ему нужно двигаться вперёд. Потому что (я верю в это), Христос открывается ищущим, как сказано в Евангелии. Спасибо Вам за сына, берегите его…»
