На следующее утро после прилета я привел себя в порядок и поехал в наш топоотдел. Показаться своим, что прибыл из отпуска, и узнать последние новости. В топоотделе уже собрались прибывшие из разных мест отпускники, оживленно обменивались летними впечатлениями. Меня они встретили дружным ором и подначками.
–Привет, Ведунов!
–Как, Юрка? Понравилось отдыхать без жены?
–Бросьте, парни! У него там сразу два хвостика были приклеены!
Пришлось отшучиваться, намекнуть, что в Тулу со своим самоваром не ездят и так далее. Постепенно разговор перешел на более серьезные темы. Тем было три: будущее экспедиции, сегодняшние цены и политика.
Минут десять мы дружно ругали Гайдара с его шоковой терапией экономики и Хасбулатова с его Верховным советом. Потом проехались по Ельцину с его успокоительными выступлениями. Наконец, я узнал для себя главное – экспедиция выстояла. Ее не собираются расформировывать, как я опасался весной.
Даже наоборот, наметилась определенная перспектива – войти в подчинение Таймырскому геолкому, за счет отчислений Норильского комбината и договорных работ улучшить финансовое положение. Уже сейчас оклады, которые нам начали выплачивать, могли удовлетворить мои запросы. Если опять не подскочат цены!
Удрав из топоотдела, когда парни начали сбрасываться на первую бутылку, я успел вскочить в отходящий автобус. Доехав до города я не удержался и завернул в книжный магазин. Купил две книги фантастики, хотя цены показались мне бешенными.
Дома я постарался незаметно от Светланы сунуть свои приобретения на стеллаж с книгами, но был с позором разоблачен горячо любимой дочкой.
–Ну погоди, цыпленок! Я тебе это припомню! – тихонько пригрозил я юной проказнице, когда гроза на мою голову не собралась.
Поздно вечером, когда все уснули, я достал из тумбочки полотняный сверток с книгой. Долго смотрел на золотое тиснение старинной буквенной вязи. И вновь завернул книгу в холст, решая, где ее можно хранить, чтобы не пробудить любопытство Светланы. Ничего не придумав, я вновь положил сверток с книгой в тумбочку под пишущую машинку, взял последнюю из тетрадей, подаренных мне Екатериной Ивановной, и пошел на кухню.
До четырех утра я прочитал и прочно впечатал текст в свою память, пользуясь приемом, которому научила Екатерина Ивановна. Странное дело. Постепенно, в процессе прочтения и мысленного воспроизведения текста, я стал замечать все больше недостатков в записях.
Читая заговор или молитву, я вдруг спотыкался на полуслове. Чувствовал – не подходит это слово, выпадает из текста, нарушает ритм. Как фальшивая нота в исполняемой мелодии, оно режет мой внутренний слух. Оно должно быть другим, нужное здесь слово. – размышлял я и начинал искать.
