– Что он там все читает, Талмуд, что ли? – спросил я у Степана.
– Это моя книга – скромно ответил он.
Изя перестал ходить, уселся за стол, взял в руки вилку и стал дробить картофелину на мелкие кусочки. Потом он насадил один из них на вилку и, приподняв ее острием вверх, посмотрел сначала на меня, а потом на Степу, и многозначительно произнес:
– Хм, стихи пишет… Может и русский… нам, евреям, все-таки ближе проза.
И он погладил ладонью лежавшую рядом с ним на столе книгу, на корешке которой я успел прочитать название, нанесенное золочеными буквами:
СПРАВОЧНИК
МЕТАЛЛУРГА
Глава 24. Горыныч. Не мести ради…
Если ты дурак, то и мысли у тебя дурацкие
Научное доказательство закона вселенского равновесия.
Горыныч сидел на кровати, скрестив ноги. Он держал в руках белый пластиковый мячик для настольного тенниса. Резкое движение – и мячик полетел в стену. Цок – мячик отскочил от стены и полетел обратно. Еще одно ловкое движение – и мячик снова в руках.
Так он сидел уже третий час. Кидал, ловил, думал… Цок… Думал, кидал, ловил… Цок…
Жила-была девочка… Цок…
И вот в один день… Цок…
Эта девочка оказалось в нехорошем месте в нехорошее время… Цок…
И ее не стало… Грррр…
Мячик, в очередной раз встретившись со стеной, раскололся и вместо того, чтобы отскочить назад, упал вниз и укатился в угол, где встретился со своими предшественниками.
Горыныч полез под кровать и достал из пакета новый мячик.
Если б тогда знал… Цок…
Не допустил бы… Цок…
Не допустил бы ни за что на свете… Цок…
Придушил бы гада или утопил бы в унитазе… Грррр…
Вчера после очередной беседы, майор, пуская сигаретный дым в форточку, очень просто, по-честному, без обиняков, посоветовал позабыть обо всем этом. Просто позабыть.
Жить, как раньше. Но ведь это невозможно – жить, как раньше… Такое маленькое, гаденькое чувство беспомощности уже зародилось. Будто на базарной площади, чувствуя, как тебя сейчас пронесет, не нашел ничего лучшего, чем нагадить себе в штаны.
Очередной мячик треснул и укатился в угол.
Горыныч встал, пнул пакет с мячиками, загнав его дальше под кровать, обулся и вышел на улицу.
Надо как-то найти гада… Но как? Да и зачем?
В глаза ему посмотреть… Убить, если не его, то хотя бы это маленькое гаденькое чувство.
Горыныч побродил вокруг стадиона, заглянул в близлежащие дворы, прошелся мимо рынка.
У рынка царило характерное оживление. Мужчины с пакетами и женщины с сумками проходили, задерживаясь у грузин, торговавших фруктами, у азербайджанцев, торговавших специями, у старушек, торговавших чесноком. Неподалеку вилась стайка цыганят. Они приставали к прохожим, пытаясь выклянчить у кого-нибудь немного денег. Когда Горыныч проходил мимо, трое из них бросились было к нему, но тут же кинулись врассыпную, услышав недоброе:
