– Знаешь, Ивашкин, у нас нет никаких шансов… Никаких. Кто это, знаешь?
– Кто? – эхом отозвался Ивашкин
– Казбек…
Ивашкин присвистнул.
– Его прикроют по всем фронтам. Все безнадежно… Хоть ты сразу дело закрывай.
Майор выкинул окурок в форточку и вернулся на место.
– И на вашем месте, молодой человек – обратился он к Горынычу – я бы так себя не корил. Этот человек – опасный преступник. Еще неизвестно, чем бы закончилась ваша попытка, как вы выражаетесь, его ушатать… И спасибо вам большое за потраченное время… Вижу вы ребята честные, хорошие… Жалко только, что повод у нас нехороший, как говорится… Ну если понадобитесь, мы вас вызовем. Ивашкин, проводи, пожалуйста товарищей…
Не успел Ивашкин произнести свое фирменное «Прошу», как вдруг зазвенел телефон. Майор поднял трубку:
– Але! Да! Майор Стромин слушает… Что?! Опознали? Документы были? Ясно. Хорошо. Записываю… Каратаева Елена Борисовна. Ага. Хорошо. Родственников я вам завтра сам найду… Отбой.
Майор положил трубку. Он снова подошел к форточке.
Ивашкин неподвижно сидел на своем стуле и напряженно смотрел на майора. В конце концов, он не уверенно произнес:
– По-моему, дядя Боря… – вздохнул Ивашкин – …эх, несчастье-то какое.
– Ты, как всегда, чертовски прав, Ивашкин – произнес майор. выдыхая табачный дым в форточку – я даже представить себе боюсь его реакцию.
Глава 23. Нагорный. Отряд «Искатель».
А дорога, она, брат, такая… Только успел пятку поставить на сырой серый песок – и все,
Понесла она тебя. И ты себе уже не хозяин.
Красноармеец Федор С.
– В-общем, Саня, надо тебе тикать – категорично заявил прапорщик, со звоном поставив почти пустой стакан на стол. – Переждать где-нибудь пару месяцев, а то и годик. Вопрос только, куда…
Он подумал пару секунд, затем встал, на ходу допивая свой чай, и махнул мне рукой:
– Знаю, куда. Идем.
Недолго думая, я встал и пошел за ним.
– С вещами, Саша, с вещами – напомнил прапорщик.
Это я знал и без него – моя дорожная сумка, в которой было почти все самое необходимое для скромной бродячей жизни, была уже у меня за плечами.
Он повел меня по рампе мимо складов, пока мы не оказались у бетонного забора с металлической калиткой. Прапорщик нащупал потайной засов, и калитка отворилась, впустив нас на тихую зеленую улицу. Мы перешли на другую сторону и пошли дворами, мимо сараев, развешенного белья и пасущихся гусей.
Остановился Карнаухов, подойдя к двухэтажному дому из красного кирпича. Он постучал в окно. Оттуда раздался глухой голос:
