– Но! – продолжал он – Бывают ситуации нестандартного характера, когда приказ получить не от кого. Тогда солдат не всегда готов к принятию самостоятельных решений. И в этом случае солдат как бы вверяет себя в руки кого-то высшего, кому он мог бы довериться… Например, старые русские солдаты вверяли себя Богу… Мы тоже могли бы вверять себя Богу, но Бога, к сожалению, не существует. Поэтому, мы с вами сами себе придумаем кого-то высшего, исключительно в тактических целях, кто в нашем сознании являлся бы некоторым идеалом, и кому можно было бы доверять.
Он раскрыл папку и стал доставать оттуда листки с изображениями.
На них были нарисованы различные мифические и литературные герои, как правило, воинственного вида. Они и должны были стать для нас этими идеалами. Каждому досталось по такому листочку.
Сидевший рядом со мной Кобылкин получил изображение Ильи Муромца.
Он брезгливо посмотрел на листок и заныл:
– Товарищ прапорщик, а можно мне кого-нибудь другого? Может у вас кто-нибудь посерьезнее есть?
– Кого тебе еще посерьезнее надо, Кобылкин?
– Например, товарища Чапаева или товарища Ворошилова, товарищ прапорщик.
– Это должен быть выдуманный герой, Кобылкин! При чем тут Ворошилов, дурья твоя башка!
– Товарищ пра…
– Отставить саботаж и работать с Ильей Муромцем, Кобылкин!
– Так точно, товарищ пра…
Мне достался очень свирепого вида бородатый мужик в кольчуге с топором.
И так, начиная с этого дня, мы по полчаса, а иногда и больше, рассматривали эту картинку, запоминали все до мельчайших деталей, а потом уже представляли, какой смелый, сильный и справедливый этот герой, как он себя ведет в определенных ситуациях, какой у него голос, как он двигается, как дерется, и так далее, и тому подобное.
А через полторы недели, чтобы служба медом не казалась, прапорщик заставил нас писать сочинение.
Тогда я долго всматривался в листок и пытался что-то написать, но мысли путались.
«Этот воин всем своим видом выражает готовность сражаться в любой момент…»
Нет, не совсем так. Зачеркнул.
«На картинке изображен воин. В левой руке он держит топор наизготовку.»
Опять не то. Ч-черт возьми, что такое! Я же не школьное сочинение пишу.
Я порвал листок и выбросил в урну.
Рядом сидел Кобылкин со своим Ильей Муромцем и, глядя куда-то вдаль, грыз карандаш.
Илья Муромец у Кобылкина был изображен в стиле детского минимализма: румяный, дородный детина, сжимающий в огромной руке довольно скромную по его размерам булаву – издалека казалось, что он держит в руке ложку.
