– Сталина на вас нету, смотри до чего оборзели – просипел кто-то за спиной.
Шон обернулся и увидел много людей, стоявших у высокого каштана. Что там происходило, он не видел. Шон подошел поближе и стал продираться сквозь толпу. Ему показалось, что там должно быть что-то очень важное.
– Такой молодой… – простонал рядом женский голос.
– И дочка маленькая осталась – подхватил еще один.
Толпа расступилась и Шон замер в ужасе. Он оказался один в пустом круге, вокруг которого плотно стояли люди. Прямо в центре этого круга перед ним болтались, покачиваясь на ветру ноги в камуфляжных штанах.
А потом зазвонил телефон, и Шон проснулся. Подойдя на непослушных ногах к тумбочке, на которой стоял аппарат, он снял трубку.
– АЛЕ! – недовольно и резко ответил он.
– Здорова, придурок! – послышалось в ответ.
– А, кто это? – неуверенно спросил Шон.
– Ты что там, берега попутал?! А ну срочно ко мне!!! Фокусник, бля… – прозвучало в ответ, а затем раздались короткие гудки
Звонил это, конечно, Красавчик. Больше и звонить-то было некому…
Шон неприязненно посмотрел на себя в зеркало. Лицо опухшее. Глаза красные. Во рту привкус ваты. Щетина уже переросла все допустимые пределы. Надо срочно приводить себя в порядок.
Шон с неохотой пошел в ванную.
Через некоторое время, посвежевший, гладко выбритый, пахнущий дорогим одеколоном, с посвежевшим дыханием, Шон вышел, накинув на плечи полотенце. Он зашел на кухню и допил початую бутылку «Боржоми». Затем он вернулся в комнату. Чувствовать себя он стал получше, вот только на душе было неспокойно. На стуле лежала футболка и джинсы. Шон взял одежду брезгливо двумя пальцами и бросил в стиральную машину. От футболки несло потом, гарью, бензином и алкоголем. Джинсы были не лучше – от них, хоть и не разило так сильно, вид у них был такой, словно Шон в них прошел пешком километров пятьдесят по сильно пересеченной местности: бурые, зеленые и желтые пятна, и огромная дыра на правом колене.
Шон извлек из шкафа еще одну футболку и спортивные штаны, а потом стал одеваться. На душе было неспокойно. Вчера для недовольства Красавчика были вполне понятные причины. Сегодня же причины эти были крайне неясны.
Наконец Шон оделся, обулся и вышел во двор. Там у кустов стояла его боевая машина Ауди-100. Не какой-то там, Пассат, естественно… Он открыл дверь, сел за руль, завелся, выехал задом из кустов и, вывернув руль, неторопливо поехал.
Через полчаса он подъехал к дому Красавчика. Красавчика видно не было. У ворот стояла хорошо знакомая ему братва. Быба ходил туда-сюда, прихрамывая и прикрывая руками пах. Длинный сидел на корточках и докуривал дымящийся обрубок фильтра. Вася Сенокос стоял, скрестив руки на груди, с голым торсом, и подставлял летнему солнышку свои «купола».
