Заказав себе два стакана крепкого черного чая, я сел за столик подальше от остальных и, по своему обыкновению, пустился в пространные умственные рассуждения о жизни.
Я завидовал Майку. Он знает, что делает. А делает то, что он знает. Про себя я этого сказать не мог. Разменивая пятый десяток, я понял одну простую вещь – ни один путь никуда не ведет. Результат все равно один. И сводится он к ящику определенных размеров. И не важно, напишут о тебе некролог в газете или нет. Не важно, насколько красив будет ящик. Может быть, это и не ящик будет вовсе, а урна. Не имеет значения.
Как говаривал когда-то Игорь Чекомазов, тот, кто хоть немного разбирается в жизни, счастливым быть не имеет права.
Я, конечно, был бы не против жить ради какого-нибудь достойного дела. Если только есть такое дело, которому нужна эта жалкая жизнь…
Я мог бы пуститься в странствия, как дядя Ибрагим, но я понимал, что рано или поздно мне придется сойти с поезда, автобуса или самолета и взять в руки суму и посох. И это меня страшило и останавливало. Сума и посох. Или тогда мне надо будет вернуться, приползти на коленях куда угодно – на завод, на рынок или в колхоз, и просить, умолять, чтобы тебя взяли обратно, делать какую-нибудь бессмысленную грязную работу за чашку похлебки. За чашку похлебки или за возможность. Возможность когда-нибудь начать это путешествие еще раз.
Неожиданно мои рассуждения прервала чья-то тяжелая рука, которая легла мне на плечо.
Из-за спины появился человек, который плавным движением обошел мой столик и сел с противоположной стороны. В руках у него был знакомый портфель. Я поднял глаза и узнал прапорщика Карнаухова.
– Физкульт-привет! – доброжелательно сказал он, как будто мы расстались с ним только вчера.
– И вам не хворать – растерянно ответил я.
– А ты все бездельничаешь? – как бы между прочим спросил он, – а я вот, как ты помнишь, все, что обещал, выполнил. Ты вернулся, можешь спокойно жить и работать.
– Да, спасибо…
– Да, Саша. С двумя трупаками тогда пришлось повозится.
– С тремя – поправил я его.
– Нет, Саша, это ты, наверное, уже все позабыл. Их там был только двое… Но не в этом суть. – голос его стал какой-то холодный – за тобой должок, Саша. А должок, как известно, платежом красен. Теперь уже мне нужна будет твоя помощь.
И прапорщик вкратце рассказал о том, что это за помощь и как это все будет происходить.
Говорил он тихо, но четко и с расстановкой. Все была предельно кратко и абсолютно понятно. То, что он сказал, мне почему-то не понравилось.
