– Не бойтесь, пацаны, у него травмат – прохрипел тот, что лежал на полу, обнимая свою ногу, и остальные с воем и криками снова ринулись на Шона.
Тот в ярости расстрелял в толпу всю обойму и бросил в сторону ставший бесполезным ствол.
Несколько человек упало, кто-то закрыл руками лицо, началась свалка.
Шон схватил двумя руками за ножки тяжелый стул и наотмашь прошелся по тем, кто еще был на ногах. Раздался хруст, стул развалился прямо в руках, в воздух полетели чьи-то зубы…
Из банкетного зала выбежал какой-то недоумок и выстрелил из самодельного пугача. Где-то рядом раздался звон срикошетившей от стены пули
Шон не стал дожидаться второго выстрела. Он поднял стол, за которым минуту назад он сидел и что есть силы запустил его в толпу, а затем ринулся к выходу.
Почти добежав до двери, он заметил, что у стойки, согнувшись и закрыв голову руками, стоит девушка. Шон схватил ее за руку, и увлек за собой к дверям. Когда они уже выбегали на улицу, он краем глаза заметил, как из подсобки высунулся бармен и швырнул в толпу извергающую дым, шипящую шашку, а затем снова исчез, плотно прикрыв за собой дверь. Шон с девушкой уже через минуту бежали по лужам к стоявшей неподалеку Ауди 100. Девушка была в ступоре, и Шон зашвырнул ее на заднее сиденье. Сам он вскочил за руль, машина быстро завелась.
Проезжая мимо Парнаса, Шон притормозил.
Двери заведения были настежь открыты, оттуда валил белесый дым. Участники недавней потасовки выбегали оттуда в полусогнутом состоянии. Они терли глаза и откашливались.
– Придурки, бля… – сказал Шон, глядя на них. Через секунду он дал газу, и машина, взвизгнув, поехала дальше.
Глава 37. Нагорный. Не очень точная моя копия.
В один прекрасный день ваши дети напомнят вам про ваши мечты,
которые вы в свое время обменяли на бочку варенья.
И это уже давно никакая не тайна.
Когда я вернулся домой, сын уже хозяйничал на кухне. Там уже что-то скворчало на сковороде, а по квартире разносился запах жареного бекона. Выглянув из прихожей, я крикнул:
– Миша, привет! Как спал?
Из кухни донеслось недовольное:
– Отец, ну я же просил. Называй меня Майк. Я так привык.
– О, извини. Хэлоу, Майк – пошутил я и прошел на кухню.
Майк тем временем уже снял с огня сковороду и аккуратно раскладывал по тарелкам только что приготовленную яичницу.
– Извини, но понимаешь… Когда я слышу все эти «Миша», «Миха», «Михаил»… Вспоминаю те годы, когда я жил здесь. А я бы не хотел.
– Трудно было? – сочувственно произнес я.
