–
Помпезно полезли в посмертие Помпеи,
В пустоту целюсь глазом, чтоб объять Откровение.
И Питер теперь от крови засыреет, ведь вопят наши предки,
Думают, мы их предали, Мир наш в треморе, нужен медиум.
–
Найду медиану и не ради медали, мой разум стреляет,
Как архитектор черчу и стираю, нужен порядок.
Я стрелок, но мишень – архаика, что кровью харкается,
Не делает между ложью и правдой разницы, Питер за настоящее.
–
Я стрелок, в стрельбе знаю толк, моя кровь – электрический ток,
Смог то, что Исайя не смог, наставлял Иоанн Богослов.
Револьвер из чего? Се белая ангельская плоть,
На дуле написано "Нет милосердию, грядёт Любовь".
–
Питер более не одинок, хоть и состоит из разных дорог,
Теперь его охраняет стрелок, что в Мир радость несёт.
Пострадость, теперь мечты стали явью – это верно,
Как и то, что весь кладбищенский пепел я убиваю сердцем.
Ах, святое семейство, сяду к вам на скамейку с честью,
Честно? И сам я потомок Евы, одно с вами древо.
У меня дело… Можете послушать? Душа заболела,
Раны пластырем залепим, верно. Что делать с сердцем?
–
Мне бы свечку за здравый скепсис, мне бы Твои слёзы на сепсис,
Есть смелость, есть леность, но это лишь шум белый.
На глазах порой бельма, Ты – лоза, а я – виноград неспелый,
Хочу быть трикстером, шельмой, хочу шутками травить серость.
–
Мария, пусть малыш станет моей Мультивселенной,
Искривит мои мысли в духе Эйнштейна, хакнет нейронные цепи.
Это цели, пусть и Иосиф просит, ибо не нужны мне наркотики,
Хочу быть агностиком, пусть Мир заселяют чудовища.
–
И пусть пришельцы устроили пирамиды, не будет у меня идолов,
Пусть малыш станет моим гидом, пусть будет призраком.
Он скомкает все обиды, эго часто торчит в "субъективности",
Но это наивно, правда, Мир глубже Марианской впадины.
–
Хочу в Мир приключений падать, хочу воспевать шалость,
Захочу, съем шоколадку, захочу, гляну дурную дораму.
Взрослым тоже непросто, но после них ломаю кривые кости,
Чтоб ушли стыда уколы, чтобы все улыбались с любовью.
Сотка ружей и проза битников
Сотня ружей и проза битников, сидим в луже и шуршим мыслями,
Сиги тушим и жмём полтинники, наши книги – наши будильники.
Сотня ружей и доза "прозака", подарил бы стеклянную розочку,
Я люблю твою милую мордочку, с тобой счастлив и в этом Мордоре.
–
Твоё тело и твои косточки, космос в глазках и мочки с примочками,
Целовать и причмокивать, не обменять и на Белые ноченьки.
Замочили в Неве ноженьки, что-то в небе рисует и боженька,
Сотня ружей и мечта художника, твои губы, как сад ухоженный.
