Его позвал поговорить за жизнь и покурить какой-то жирный мужик, которого я видел впервые и не стал запоминать его имени.
Выпили снова. Велизарий встал с рюмкой. Кто не был увлечен пьяным разговором устремил на него взор и принц начал рассказывать первую в своей жизни охуительную историю:
– Мои папа и мама, правили раёном. Пришли оккупанты и их убили, а я плакал два дня. На третий день пришел один из убийц, дал мне меч его зарубить, а вместо этого мы на двоих вычитали объемный мануал.
Все выпили за первый опыт. Градус алкоголь повысился в крови и заодно количество пошлости в охуительных историях. Колбись встал рассказать:
– После того как Игнат злостно оттрахал Светлану на остановке спросил: “Сколько с меня?”. “Да я не такая, трамвай ждала, муж c работы возвращается”, – отдышавшись, ответила растрёпанная девушка. Потом добавила с загадочной улыбкой: “Да ты не парься – бывает”.
Кисель тут же перехватил:
– Книжник Ярослав был умен и красив, но после защиты диссертации смог устроится работать только проститутом для состоятельных бабушек. Жил один. По вечерам иногда плакал, но чаще для души ебал собаку.
Кисель не унимался и не намеревался останавливаться:
– Кит любит трахаться, камбала плоская, а у рака выпученные глаза. Совпадение? Не думаю!
Далее он рассказал наверно с десяток охуительных историй, которые никто и не слушал. Я заметил, что девушка Полина с короткой стрижкой и очень симпатичным лицом подсела к Велизарию и быстро проговорила:
– Ты нормально? Чо? Кто по жизни?
Велизарий смутился и начал пороть видимо, что первое пришло в голову:
– Ээээ…ну я сверчков вот принес….
Полина налила себе стопку, выпила, не закусывая и не запивая. И встала, выдохнув после выпитого со словами:
– Ясно, ловить здесь нечего.
Посмотрела в сторону Комбися и крикнула:
– Пап, я к подругам, вы один хрен нажретесь, а мама домой тебя не пустит.
Стоило Велизарию проводить ее взглядом и видимо с разогретыми алкоголем мыслями, как все и началось.
Колбись вскочил на стол кричать что знает кто главный пидор в их фирме. Из окна вылезла его жена стала ему орать: “Спишь сегодня на улице, пёс”. Колбись стал что-то пытаться возразить, но просто упал со стола, вставать не стал, снял с ног обувь и на них положил голову.
Пока это происходило, надо мной свесился Кисель и выдал тираду: “Никакого уважения к старшим! Если раньше как-то хуе-мое, то сейчас что? Щас не так что, как бы, а вобще нихуя никак! Ты про Гегеля слышал? Объективно-субъективное программирование! Вот нахуй, логика! А типа что мы не люди что ли? Симулякры? А мне вот это все до пизды, ебись конем Гегель! Давай выпьем!”
