Однако и к своему православию еще надо прийти, а дотоле все может тянуться вечность и случаться может всякое зловещее или полное пустоты и лишенное смысла. Все это подразумевает то, что православный может творить вещи похуже неправославных, нести хулу почище хулителей-атэистов, ходить по лезвию самоубийственного нигилизма вплоть до кровоточащего решения, ощущать в полной мере удушающее действие ядов бездушного как Голем рационализма, фатализма, навязанного собственным бессилием перед системой, посттэйзма и постгуманизма, вытекающих из них нечистот современного мира "умертвившего" своего бога.
Путник шагал чуть прихрамывая. Вместо ночи был день, яркий, солнечный, тропический. Такое бывает во сне. Сюжет немного меняется, или совсем меняется: антураж, действующие лица, ну или по крайней мере их внешний облик и внутреннее расположение, редко сущность… Серый, тусклый, словно расплывающийся под пеленой дождя каменный взгляд вроде бы исторического города, вроде бы старушки-Европы растянулся в тропической улыбке вроде бы полусуществующего южноамериканского мегаполиса с очень незначительным индейским наследием. Одежда путника тоже пробразилась. Теперь он был одет в легкий, фланелевый костюм, с такой же шляпой и в полусандалии. Разумеется и ноги у Спасителя на его нательном крестике скрестились на католический лад. Шагал он быстро, но прихрамывая. Кажется он еще нес трость или зонтик в руках. Теперь он выглядел так, что знал точно и цель и маршрут и время которое он потратит на него. Он почти не смотрел по сторонам, лишь иногда сбавлял ход, когда приходилось протискиваться сквозь слишком большие сгустки человеческой массы. Его путь представлял собой преодоление однообразных, шумных, деловых кварталов, остановки минуты по две на светафорах у больших перекрестков. Он был в настроении. Будто он вернулся откудо то из чужбины. Из какого то заточения,ссылки. Вернулся, тогда, когда больше всего хотел, и когда его больше всего ждали. Его не встретили, потому что он сам так захотел. Вернее, он не предупредил дома, что приезжает сегодня. Сказал, что приезжает, но не сказал точно когда. Путник улыбался в предвкушении предстоящей встречи и что то про себя напевал. Иногда он потирал руки от радости и потом в смущении озирался не заметил ли кто его ребяческого выражения чувств. Все здесь было знакомо путнику. Все напоминало ему лучшие дни. Он был дома. Почти дома, и это – почти, было самым сладким.
