Тропинки усеяны шишками с великанов – сосен, переговаривающихся в прозрачной синеве. Почва в сосновом лесу серая, рассыпчатая, и на ней кажется не возможной жизнь растений, но сосны как-то приспособились и нашли свое место под солнцем.
На опушке цветёт жёлто-оранжевый, вечно седой бессмертник. Красными огоньками полыхает гвоздика-травянка. Пушистыми шариками заячий клевер посматривает на дорогу, вдоль которой, выставив свои одинокие стебли с мелкими белыми цветками и распластав широкие листья, цветет подорожник. После хорошего дождя можно повстречать пробивающихся сквозь хвою маслят, шляпки которых блестят на солнце. А в глубине леса, там, где сосны смыкают свои кроны так, что до земли почти не доходят солнечные лучи, и комары особенно злы, можно найти папоротник, который никогда не цветёт, и волчью траву с синевато-чёрными ягодами.
Всё это только представляется с такой четкостью, тем более, сосновый лес остался только в воспоминаниях, а на его месте высится пансионат. Сосны спилены на скамейки. Да и земляника здесь уже не растёт. И только иногда, после дождя, на территории пансионата, в редко посещаемых местах, если сильно повезёт, можно ещё увидеть последних оставшихся в живых обитателей леса: желтоногих маслят.
НА РЕКЕ
В летний, особенно жаркий, день хорошо оказаться на берегу реки. Полуденное солнце выжигает траву и всё, что находится в пределах его досягаемости, и только у воды, под защитой склонившихся над рекой ив, чувствуешь себя в безопасности. В этот миг нет ничего лучше, чем опустить ноги в холодную проточную воду, и тогда зной дня не будет казаться таким невыносимым.
Ивы стелют свои пряди по речной глади, где-то в камышах переговариваются лягушки, и по реке чёрной блестящей лентой плывет деловито по своим делам уж. Стрижи срываются с противоположного обрыва, в котором виднеются круглые отверстия, и над тихим спокойствием реки разносятся их пронзительные крики…
Река, несмотря на свою очевидную неподвижность, меняется ежесекундно. Водомерки рассекают стремительно гладь. Вблизи берега, на мелководье, носятся веселые стайки мальков, и, как только ты опускаешь ноги в воду, они устремляются к ним и щекочут. И, пока ноги в воде, между тобой и рекой возникает тесная связь, непонятная и необъяснимая! Мысли, до этого разрознённые и разбросанные, находят какое-то общее русло и, словно бы подчиняясь ритму реки, начинают течь с такой же скоростью. Тростник шелестит, и от его тёплых и добрых слов клонит в сон. Тебя словно нет, и реки уже тоже нет, а есть что-то общее: ты и она. И в этом медленном течении происходит растворение тебя и реки в громадном и бескрайнем потоке жизни.
