— Пальто так и было распахнуло, когда его обнаружили? — спросил Себастьян. Он смотрел на карманные часы Престона, лежавшие на земле рядом с бедром убитого и все еще прикрепленные к золотой цепочке.
— Один из констеблей, помнится, сказал, что нашел у него в кармане визитные карточки. Наверно, пальто распахнули во время обыска.
Стянув перчатку, Себастьян потрогал пропитанный кровью жилет. Пальцы стали мокрыми и липкими.
— До сих пор не остыл, — отметил он, вытирая руку носовым платком. — Вы установили, когда его видели в последний раз?
— По словам слуг, Престон вышел из дома около девяти. Он живет недалеко отсюда — возле Ханс-Тауна. Вдовец с двумя взрослыми детьми: сыном на Ямайке и незамужней дочерью. К сожалению, дочь провела вечер с друзьями и не знает, каковы были планы отца.
Себастьян обежал взглядом темные травянистые берега протекавшей мимо речушки.
— Интересно, какого дьявола ему здесь понадобилось? Почему-то сомневаюсь, чтобы и он искал теплый сеновал.
— Я так не думаю, нет, — сказал сэр Генри, откашлявшись.
Себастьян поднялся на ноги.
— Отправите тело Гибсону?
Одноногий ирландский хирург с опасной опиумной зависимостью, Пол Гибсон умел читать секреты мертвых тел лучше, чем кто-либо другой в Англии.
Сэр Генри кивнул:
— Вряд ли он сможет нам рассказать что-то, кроме и так очевидного, но пусть лучше посмотрит.
Себастьян снова взглянул на голову, водруженную на парапет; натекшая внизу лужа крови застыла от мороза.
— Зачем было отрезать голову? — спросил он наполовину самого себя. — Зачем выставлять на мосту?
Некогда было принято насаживать головы изменников на пики вдоль Лондонского моста. Но варварский обычай уже полтораста лет как остался в прошлом.
— Возможно, в качестве предупреждения? — предположил сэр Генри.
— Кому?
Магистрат покачал головой.
— Даже не представляю.
— Только очень сильная ненависть — или ярость — может заставить человека искалечить чье-то тело.
— Ярость или безумие, — внес поправку сэр Генри.
— Верно.
Сделав несколько шагов, Себастьян принялся изучать землю возле старых кирпичных опор моста. У него не было факела, но он и не нуждался в дополнительном освещении, поскольку почти звериная острота зрения и слуха позволяла ему хорошо видеть и вдаль, и в темноте, а также слышать звуки, неразличимые для большинства других людей.
— Что это? — спросил сэр Генри, когда Себастьян спустился к краю воды и, наклонившись, поднял какой-то предмет фута полтора в длину и трех-четырех дюймов в ширину
