— Сюда, — сказал он, развел створки и отступил, позволяя пройти вперед причетнику с фонарем.
Узкий, почти законченный проход спускался вниз довольно круто, заставляя ускорить шаг. Топоту мужчин вторило эхо, промозглый воздух пропах сырой землей и старой смертью. Маленький склеп, первоначально предназначавшийся под временное хранилище для гроба любимой королевы Генриха VIII, располагался примерно посредине между главным алтарем и скамьей государя — главы ордена Подвязки, — к западу от прохода. Тремя днями ранее, когда Джарвис сюда наведывался, рабочие спешно расширили случайный пролом, чтобы дать ему пролезть. Теперь обломки после них были убраны, а отверстие в стене заслоняла ширма.
Пока Джарвис ждал, сложив руки за спиной, декан отодвинул ширму в сторону.
— Не совсем то, чего ожидаешь от места последнего упокоения Генриха VIII и Джейн Сеймур, не так ли? — заметил причетник и нырнул внутрь, держа перед собой фонарь.
Свет заметался по примитивному кирпичному склепу, размером не более семи-восьми футов в ширину и десяти в длину[20]. Сводчатый потолок был настолько низким, что Джарвису пришлось сильно пригнуться, когда он вошел.
Три гроба лежали точно так же, как при его последнем посещении. Кости Генриха VIII и клочки ткани отчетливо виднелись среди обломков дерева и покореженных свинцовых креплений его разрушенной домовины.
Рядом — гораздо лучше сохранившийся гроб Джейн Сеймур, неровно притиснутый к стене, как если бы его поспешно отодвинули испуганные люди, тайно погребавшие убиенного короля.
Гроб несчастного Карла I лежал слева от его предшественников и снова был покрытый черным бархатом, который снимали для недавнего осмотра.
Декан сказал:
— Как видите, милорд, ничего не нарушено.
— Уберите покров, — приказал Джарвис.
Улыбка декана, преисполненная смиренной почтительности, дрогнула.
— Простите, милорд?
— Вы меня слышали.
Декан кивнул причетнику, который принялся оглядываться, ища место, куда поставить фонарь.
— Давай сюда, — буркнул декан и забрал фонарь из его руки.
Причетник прижал обе ладони по бокам к своей рясе, словно брезговал прикоснуться к пыльной, ветхой ткани. То был худой мужчина лет тридцати, с прямыми соломенными волосами и длинным костлявым лицом, во рту его теснились крупные неровные зубы. В отличие от декана, который, будучи седьмым сыном графа, вероятно, метил в епископы[21], причетник вышел из мирян самого заурядного происхождения и на многое не рассчитывал. С досадной медлительностью он принялся осторожно сворачивать бархатный покров, открывая свинцовый гроб Карла I, побелевший от времени.
