О школе.
Знания давались мне с трудом. Я всегда была тугодумкой, но выручала хорошая память. Запомнить, большой объем информации, не вникая в её суть – легко, но истинное понимание всегда давалось с боем. Помню, по возвращению домой, сразу же садилась за уроки и вставала из-за стола поздним вечером. То, на что мои сверстники отводили тридцать-сорок минут, у меня отнимало не менее часа. Моя усидчивость способствовала растущей успеваемости, и учителя всё чаще хвалили и ставили в пример другим. Образ заучки-всезнайки очень выгоден, он дарит внимание – суррогат любви. Всё подкреплялось моим послушанием, гипертрофированной справедливостью и идеальным поведением – мне не хотелось, чтобы моя мама расстраивалась и огорчалась. Она должна была слышать от педагогов только о моих успехах и достижениях, она должна гордиться мной.
Я старалась, и очень скоро учителя стали говорить, что
я – пример для подражания! Надеюсь, это всё было не зря и действительно радовало мою мать! В этой нежно-розовой истории было прекрасно всё, кроме одного «но»: меня ненавидели одноклассники. Как называют, тех, кто ищет одобрения у педагогов и делает всё правильно? Подлиза!
Мое чувство справедливости и долженствования не позволяли огрызаться или бойкотировать уроки. По мнению одноклассников, мне нужно было знать меньше, думать меньше, говорить меньше и не высовываться. Стать изгоем не сложно: стоит только отличиться, выделиться, показать себя в лучшем свете – этого окажется достаточно. Как отличить истинную дружбу от ложной? Позволить вмешаться чёрной зависти. Именно тогда я узнала, что настоящая дружба – это то, что со мной не произошло в школьные годы.
Как это было? Обидные прозвища, демонстративные обсуждения внешности, и это были только цветочки. Потом начались мелкие пакости и кражи. В таких ситуациях нужно давать отпор сразу и решительно. Видела, как некоторые дети отстаивают свои интересы кулаками, и у них это получалось; другие, что были слабее, обращались к родителям, и те приходили выяснять отношения; после таких разъяснительно-спасательных бесед обычно всё приходило в норму. Но мой случай стал исключением.
Обратиться к педагогу было самым худшим вариантом, но я выбрала его: я не могла тревожить мать – она недавно перенесла серьёзное заболевание, и ей нужны были силы на восстановление. В придачу ко всему, я не хотела ей ничего говорить – я ведь умная, мне все об этом говорят, а раз так, то я должна справиться сама. Я должна разобраться во всём, найти ключ к решению возникшей трудности. Глядя на неё в тот период, когда начался мой школьный кошмар, я понимала, что ей не нужны лишние проблемы.
