Как сейчас помню ту нашу встречу. Это было после обычного секса у меня дома. Она сидела на кровати, вся раскрасневшаяся, с растрёпанными волосами, красивая до чёртиков, но ненужная, использованная в очередной раз. Она медленно застёгивала на груди белую в горошек блузку и смотрела на меня. Я курил и бегал глазами из стороны в сторону. Мне хотелось, чтобы она ушла. А она всё сидела. Рука застыла на последней пуговке, и я понял, что она сейчас что-то скажет. что-то важное, но очень для меня неприятное.
«Слава, я вчера у доктора была…». Дальше можно было уже не договаривать, да я уже ничего и не слышал. Меня словно обухом по башке хватили, сидел как во сне, слушал её, кивал, лепетал что – то; на прощанье поцеловал в щёчку, сказал, что выкрутимся и что – нибудь придумаем.
На самом деле я уже всё придумал. Я просто вычеркнул её из своей жизни. Выдрал листок из блокнота, скомкал и выбросил в мусорное ведро. Мне было параллельно, что было на нём написано. Я перестал отвечать на её звонки, не приходил на места наших встреч, не открывал дверь, когда она приходила и по – воровски выглядывал в глазок, когда она часами дожидалась меня в подъезде. Проходили дни, недели, она продолжала звонить, через друзей добивалась встречи, но я виртуозно её избегал.
В мой день рождения мы шли ко мне праздновать весёлой пьяной компанией. Мы с друзьями недавно сняли двух отпадных тёлок, и вечер обещал быть классным. Вдруг я увидел её. Она сидела на лавочке у подъезда и на коленях у неё была какая – то коробка, наверное подарок. Она уже давно всё поняла, но продолжала ждать меня и надеяться. Так собака ждёт своего хозяина. Тогда я просто прошёл мимо…
На этом рассказ Длинного прервался. Острый кадык на его шее задёргался, словно ему в горло попал огромный комок, который он силится проглотить. Посидев молча с запрокинутой на спинку коляски головой и с закрытыми глазами, он продолжил, не изменяя своей позы.
– Я прошёл мимо, словно это было пустое место, но я не мог не видеть её глаз. Они не обвиняли, они продолжали надеяться… – снова пауза, и кадык ходит как поршень, пытающийся вытолкнуть наружу слёзы.
– Я забыл о ней тут же, как только закрылась дверь подъезда и не вспоминал около месяца, пока ко мне не заявилась её подружка. Она рассказала о том, что Аня замкнулась, перестала ухаживать за собой, перестала общаться, перестала учиться. Ещё Аня долго пыталась спровоцировать выкидыш и ей это удалось. И ещё, она сказала, что Аня бросила учёбу в институте и уехала в свой маленький город на севере. Она не пришла просить, чтобы я вернулся к её подружке. Она пришла просто рассказать. Она пришла посмотреть в мои глаза, посмотреть в них с презрением. Она хотела, чтобы я знал и помнил и у неё это получилось. Я осознал всё, но было уже поздно. Тогда уже я точно понимал, что запустил ЧЁРНЫЙ БУМЕРАНГ.
