В столице я уже четыре месяца. Все эти четыре промозглых месяца, каждое утро я спускаюсь в метро на станции Киевская. Каждое утро я вместе с толпами суетящихся людей превращаюсь в пищу, которой ненасытный мегаполис набивает свой желудок. Меня спрессовывают в огромную плотную массу, пережёвывают массивными дверями станции метрополитена, сглатывают турникетами, переваривают в огромном вестибюле и расщеплённого, превращённого в кровяное тельце, вместе с остальными тромбоцитами и эритроцитами направляют по огромной артерии эскалатора в кровеносную систему, внутри которой я болтаюсь до позднего вечера. Уже ближе к полуночи, нерасщеплённые остатки меня через длинную прямую кишку попадают на свободу, где я с удовольствием вдыхаю тяжёлый, придавленный выхлопными газами воздух. Тяжело, но мне это нравится. Я пошёл на это добровольно. Мне нравится перевариваться расщепляться вместе с толпой, превращаться в частичку, маленький джоуль энергии, питающей этот мегаполис. Если бы мне не нравилось всё это, я давно бы уже вернулся домой. Если бы мне не захотелось быть среди людей, я бы не уехал из дома.
Решение родилось на развалинах нашего бункера, в тот самый момент, когда я поднял с земли чётки. Оно уже сидело во мне, когда я крутил колёса коляски направляясь домой. Я не задумывался о его природе, и о том, что раньше мне это никогда не пришло бы в голову. Я думал только о том, как добраться до Москвы. Что я буду там делать, я пока не знал, но почему то был уверен, что должен оказаться именно там.
Мне помог Антон. После долгих бесполезных уговоров остаться он всё же позвонил своему корешу, который в свою очередь вышел на моего будущего работодателя. Всё оказалось просто. Меня пообещали встретить на Казанском вокзале и прямо оттуда препроводить на место будущего жительства и работы. Какое там будет жилище и что за работа, меня абсолютно не интересовало. С недавних пор я перестал чего – то бояться в этой жизни, включая возможные трудности.
– Зря ты, Саня едешь. Ничего там хорошего нет, многие просто уезжают и пропадают с концами. Здесь у тебя мать всё-таки , да и заработать можно, как раньше. По базе снова можно пройтись, заглянуть к старым знакомым…
– Нет, Тоха, не уговаривай. Я уже всё решил! Хочется больше жизни, движухи столичной. Теперь я нигде не пропаду. – я грустно улыбнулся и увидел в маленьких глазках удивление. Антон не ожидал услышать эти слова от меня. Интонация, уверенность, улыбка, всё это было свойственно совершенно другому человеку, образ которого на несколько секунд появился перед его глазами, а потом тут же растаял.
