Алма – Ата оказалась другой. Это была современность, а может даже будущее по сравнению с Тюменью. Огромный, напоминающий большого спрута аэропорт, щетинился щупальцами кишок – переходов внутри и запутывался в верёвках эстакад снаружи. Кругом кишели разномастные толпы народа, подавляющее большинство которого имело азиатскую наружность, но огромное количество её разновидностей от китайцев до монголов. Пробиваясь на выход в бурлящем людском потоке, я начинал понимать, куда делись все жители Костаная.
Гостиницу Баха нашёл шикарную. Она называлась «Астана» и была в самом центре города на улице Тимирязева. Номер мы сняли большой двухместный. Одна комната была квадратной и большой, в ней размещалась двуспальная кровать. Во второй был кожаный, правда местами протёртый и прожжённый сигаретами диван, холодильник и телевизор. Длинный сразу застолбил для нас комнату с теликом диваном и холодильником. Баха слабо сопротивлялся, говоря, что в соседней комнате есть большая кровать, на что Длинный сказал, что нам много места не надо, в крайнем случае, поместимся на диване валетом.
Была уже ночь, но спать не хотелось. Наши организмы, приученные к вольному режиму, в отличие от Бахиного, требовали еды и выпивки. Мы плотно поужинали в ресторане, который находился через дорогу от гостиницы и только после этого под уговоры уставшего Бахи согласились идти спать.
В последнее время мы с Длинным просыпались ближе к обеду, поэтому Бахе пришлось долго нас расталкивать. Завтрак в гостинице был включён в сумму брони, и спонсор, взявший все расходы на время нашего тура, не хотел лишних трат. Недовольно бурча, мы всё же встали, спустились на завтрак, без аппетита поели. После завтрака мы тут же отправились по туристическому маршруту, специально разработанному нашим киргизским гидом. Баха сказал, что у нас всего два дня, и завтра вечером мы уже отчаливаем, поэтому график должен быть очень плотным. Первым делом мы отправились на Медео . Налюбовавшись видами горных хребтов и высокогорного катка, со смотровой площадки, куда доехали на такси, мы сели на канатную дорогу, которая с черепашьей скоростью повезла нас ещё выше в горы. Квадратная кабинка тащилась по натянутым между мачтами канатам то плавно, то рывками, болтаясь из стороны в сторону от порывов ветра . Погода была чудесная солнечная и безоблачная, как раз самое то для горных прогулок.
Я смотрел через обшарпанное стекло на проплывающие под нами зелёные массивы, впадины, высохшие каньоны, и фоном слушал беспрерывную болтовню Бахи, который рассказывал, наверное вычитанную где – то и заученную историю знаменитого катка. Мне была не очень интересна сухая, содержащая точные цифры годов строительства, сумм вложений, километров трасс, квадратных метров стадионов, числа побед, количества золотых медалей и посетителей хроника, наверняка перевранная нашим хитрым восточным гидом, поэтому, я пытался приглушить громкость и сосредоточиться на созерцании. В какой-то момент, оторвавшись, от завораживающего вида ущелья, словно зелёным мхом покрытого высокими ёлками, я бросил взгляд на Длинного. Он тоскливо смотрел, куда-то правее квадратной головы сидящего напротив Бахи. Там на ярком солнце блестел высокий хребет, покрытый вечным снегом. Он походил на спину огромного белого медведя, хищника, греющего спину под ярким солнцем. Длинный тоже не слушал Баху, он выключил звук. В его глазах отражался только этот хребет, наверное, точно такой же, как множество увиденных там. Теперь и мой взгляд приковался к горам, и я на несколько секунд окунулся в ту чёрную тоску, в то время, когда я мечтал увидеть, хотя бы кусочек равнины среди этих бесконечных бугров и наростов. Мне вспомнилось, как я задыхался, чувствуя себя погружённым в километровую выдолбленную в граните яму, с рваными краями. Как мой взгляд невольно искал пути выхода, хотя бы одну щель, по которой можно было выбраться из той ловушки. Выход нашёлся сам по себе. Чёрная птица, грохоча огромными винтами, утащила меня наверх.
