— Привет, меня зовут Грир. Я идиотка. Приятно познакомиться.
Фишер громко смеется, а я сажусь и закрываю лицо руками.
— Все в порядке. Точно.
— Ты насквозь промок.
— Думаю, все не так уж и плохо. Как я выгляжу? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне.
Я смотрю сквозь пальцы и вижу мокрую выпуклость на штанах.
— Ты выглядишь так, будто обмочился.
— Высохнет.
Его слова наводят меня на мысль.
— Снимай штаны.
— Что?
— Сними их. Я брошу их в сушилку.
— Ты уверена?
— Да, конечно. — Я встаю и протягиваю ему руку.
Фишер пожимает плечами и начинает расстегивать ремень. Он наполовину расстегивает молнию, когда я понимаю, что только что попросила его раздеться в моей гостиной.
— Вот черт! Боже мой. Хм, может быть, тебе пойти в ванную, чтобы сделать это?
— Я не стесняюсь.
Фишер стягивает джинсы с ног, и я быстро поворачиваюсь к нему спиной.
— Вот, держи.
Я вытягиваю руку за спину и чувствую, как материал касается моих пальцев, но я не могу сжать его. Я продолжаю тянуться, но никак не могу ухватиться за ткань. Оглянувшись через плечо, я вижу, что Фишер смеется.
— Черт возьми, Фишер. Просто дай мне свои штаны.
— Возьми их. Я ничего не могу поделать, ты недостаточно близко стоишь.
Я пытаюсь схватить, и опять терплю неудачу, и вынуждена обернуться. Фишер стоит в боксерах, в которых выпирает член. Мой взгляд устремляется на мишень, прежде чем поднимаю его выше.
— Возьми сам полотенце из ванной. Я сейчас вернусь.
Пройдя по коридору, я бросаю джинсы в сушилку и смеюсь. Возвращаюсь к Фишеру и думаю «только не я».
Фишер стоит в дверях, когда я вхожу в комнату.
— Полотенца нет.
— А ты не мог его поискать?
— Знаешь, если ты хотела раздеть меня, тебе нужно было только попросить.
Я кладу руки на бедра.
— Я сделала это не нарочно.
— Угу.
— Клянусь, что нет!
— Ладно, я тебе верю. — Он пожимает плечами.
— Нет, не веришь. Фишер, говорю тебе, я намочила твои штаны не для того, чтобы тебе пришлось раздеваться.
— Понимаю.
— Я серьезно! — уже кричу я.
— Я просто пошутил. Я знаю, что это был несчастный случай, но мне захотелось тебя подразнить. Какая ирония, тебе не кажется?
Теперь я напеваю про себя песню «Ironic» Аланисы Мориссетт. (Примеч.: «Ирония судьбы»). Слова Фишера попали в цель, и я помню свою книгу и то, что Кейси оказалась мокрой, а не Пенн.
— Так, где полотенце? — спрашивает он.
— Сейчас принесу. Подожди.
Я иду по коридору к ванной, останавливаюсь у двери и оглядываюсь в сторону Фишера. Он великолепен. Он мне нравится. Мне нравится в нем все. Тянусь за полотенцем на полке, и мне в голову приходит мысль.
