— «Доктор Пеппер» звучит великолепно.
Я закрываю холодильник и мысленно несколько раз ударяюсь головой о дверь. Конечно, он не хочет вина, дура. Ты только что сказала ему, что сегодня не будет никаких сцен из книги.
— Глупо, глупо, глупо.
— Что ты сказала?
Вот черт. Я сказала это вслух.
— Ничего.
— Я не нашел подходящий канал для нас, но как насчет CNN? Это должно быть достаточно скучно.
Передаю Фишеру стакан и банку, он ставит их на подставку стола. Я сажусь на противоположную сторону дивана, Фишер мне улыбается. Он скрещивает лодыжки, кладет ноги на журнальный столик и вытягивает руку вдоль спинки дивана. Рукава все еще закатаны до локтя, и это, наряду с вытянутой рукой, делает его рубашку обтягивающей во всех нужных местах.
Я чешу голову и тупо смотрю на экран. Через минуту снимаю пушинку со свитера. Это шоу не привлекает меня. Замечаю пульт рядом с его ногой.
— Давай посмотрим, что еще нам предлагают.
Следующие несколько секунд происходят будто в замедленной съемке. Я протягиваю руку за пультом, когда Фишер одновременно со мной наклоняется, чтобы взять свой напиток. Я задеваю его по руке, когда он берет стакан. Тот дрожит в его руке, прежде чем соскользнуть, и коричневая жидкость выплескивается из стакана. Липкая гадость зависает в воздухе, чтобы посмеяться надо мной и дать понять, что, так или иначе, сегодня вечером все будет не по-моему. Шипучка целенаправленно устанавливает олимпийский рекорд самого дальнего всплеска, когда попадает на джинсы Фишера в районе паха. Он ахает, когда холодная жидкость попадает в его святая святых. Так и вижу лицо своей тети Розы, когда она говорит, чтобы я пошла в монастырь. И решаю, что она права.
А потом время снова возвращается в нормальное русло.
— Вот черт! Мне так жаль! — Бегу на кухню и быстро хватаю кухонное полотенце.
Фишер встает, и я вижу степень повреждения. Быстро беру полотенце и начинаю промокать мокрое пятно у его молнии.
— Хм, почему бы тебе не позволить мне самому? — спрашивает он.
Я продолжаю вытирать.
— Прости, я потянулась за пультом и не видела, как ты потянулся за стаканом.
— Грир...
Я опускаюсь на колени, сосредоточившись на сушке его штанов. Переворачиваю полотенце сухой стороной и кладу руку ему на задницу, чтобы надавить сильнее. Я не понимаю, что делаю, пока не чувствую, как под джинсами твердеет.
— Боже мой! — Я смотрю на Фишера и вижу, что его губы сжаты. Он старается не смеяться.
А потом понимаю, что моя рука на его заднице, а сама я стою на коленях рядом с его твердым членом. Немедленно отталкиваюсь от него и протягиваю полотенце.
