— Тебе холодно?
— Я в порядке. Сегодня было слишком много солнца. — Я обхватываю себя свободной рукой.
— Я как печь. Если хочешь, можешь прислониться ко мне, пока мы гуляем. Все будет в порядке. Я же сказал, что защищу тебя. Это также включает и защиту от ветра.
Я резко останавливаюсь, и Фишер делает шаг вперед, не выпуская моей руки, прежде чем замечает это. Я смотрю на наши руки, вытянутые перед нами, и он смотрит... направо. Я вдруг чувствую, будто знаю его целую вечность, и что моя рука принадлежит ему.
— В чем дело? — спрашивает он, глядя на меня.
— Понятия не имею. Я... я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.
Фишер смотрит на линию отелей вдалеке, затем его взгляд встречается с моим. Он придвигается ближе ко мне, расстояние между нами сокращается. Когда я не реагирую, он делает еще несколько шагов вперед. Потом еще. Я улыбаюсь.
— Проверим воду?
— Не хочу испытывать судьбу.
Я вздыхаю.
— Между нами всего один шаг, и я еще не отступила. Это знак.
Фишер убирает волосы с моего лица и протягивает мне кусочек помидора.
— Ты все еще хочешь это?
Я смеюсь.
— Боже мой! Помидор был в моих волосах все время? Почему ты ничего не сказал?
— Потому что ты, кажется, очень их любишь.
Я беру кусочек из его рук и кладу в рот.
— Все равно вкусно.
Фишер громко смеется, и мне приходится взять себя в руки. Этот смех влияет на меня до глубины души.
— Это счастливый помидор.
— Почему? — спрашиваю я.
— Я бы все отдал, чтобы оказаться у тебя во рту.
Я с трудом сглатываю, когда он сокращает небольшое расстояние между нами и его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего. Вот черт. Он хочет быть у меня во рту. Он имеет в виду свой язык? Палец? Член? Интересно, каков на вкус его член? О, черт. Я реально рассматриваю это как вариант? Хочу ли я этого? А он?
Губы Фишера почти касаются моих. Я быстро провожу языком по своим губам. Это то, что я должна делать, верно? Именно это девушки делают в моих книгах. Никто не любит сухие губы. Черт, это займет вечность. Эта сцена поцелуя будет именно такой, какой я описываю ее в своих книгах? Медленной и постепенной? Но жить так, как пишут в книгах — пытка. Это займет слишком много времени. Поцелуй меня уже. Пожалуйста.
Когда его губы, наконец, касаются моих, мне кажется, что я вижу фейерверк. О, дорогой Господь на небесах, помилуй мою душу. Это то, что я пропустила? Все мужчины, кроме Оливера, так целуются, или Фишер профессионал? Что, если он профессионал? Что, если он мужчина-проститутка? Черт. Меня не волнует. Я хочу этот язык.
